Лекарь. Второй пояс

Стражники только и ждали этого момента: тут же во все стороны полетели покрывала, одежда, на пол рухнули миски и кувшины с полки. Кто-то тут же разбил каждый из них, проверяя не спрятано ли там что-то. Болваны. Я усмехнулся, глядя на капли крови на полу. Ищите, ищите.

– Говорят, у тебя большая семья. – Хилден хохотнул, слегка пихнул меня ногой. – Или не у тебя? Ещё большие никчёмы, чем ты сам: зря переводят хлеб семьи Саул. Проверьте все комнаты!

Ещё с сотню вдохов я слушал, как по всему нашему крылу раздаются крики: стражники и впрямь обошли всех. Не слышал только звона бьющейся посуды. Трусы, которые только и могут отговариваться погибшим братом, а сами боятся гнева Симара за разрушенное добро. Ведь всё что у нас есть, дано нам семьёй Саул.

Хилден не видел моей ухмылки, когда нажал на клинок и сообщил:

– Каждую неделю ты должен приносить мне три воинских зелья. И тогда я подумаю: простить тебя или нет. Почему молчишь? Ты понял меня?

– Понял, старший.

Меч отпрянул от шеи, взамен Хилден ударил меня ногой, выбив весь воздух и заставив скорчиться от боли в попытках вдохнуть. Тварь. Действует точно так же, как когда-то главный из снежинок, Бравур: бьёт в узлы меридианов. И ведь боевая медитация и не подумала предупредить.

– Время пошло, отброс.

Когда стукнула входная дверь, выпуская последнего из стражников, мама спросила у меня:

– И что будешь делать?

– Придумаю, время ещё есть.

Мама вздохнула:

– Как скажешь.

Я повторил её вздох, но сказал совсем не то, что она хотела бы услышать:

– Пожалуй, я сегодня пойду спать к себе.

Лейла тут же заканючила:

– Легра-а-ад.

– Всё, всё. – Я поморщился. – Так будет лучше. Иди к маме под бок.

Впервые подала голос Маро:

– Или ко мне, сестрёнка.

Лейла принялась переводить взгляд с мамы на Маро и обратно. Я лишь усмехнулся и вышел. Но к себе не пошёл: махнул рукой дядям и Рату, померялся взглядами с Арнузом, стерпел усмешку от Жикара, дождался, когда все разойдутся по своим комнатам. Затем потухли Светочи.

Всё это время я сначала просто стоял, а потом сидел у стены в коридоре. Думал. И чем дольше я это делал, тем меньше понимал, что сегодня произошло. Приди сюда один Кирт и начни требовать у меня отдать то, что я спрятал от Саул, то я бы понял это. Его за этим мог бы послать Домар. Приди с ними сам Домар и прикажи выволочь меня из дома, чтобы задать новые вопросы, я бы тоже это понял: пошёл поперёк отца. Но, какого дарса пришёл Кирт и этот… Хилден?

И, главное, что за глупое требование украсть для них зелья? Да стоит мне только нажаловаться на них старику Фимраму…

На этой мысли я споткнулся. Вот я скажу. И что? Он потребует наказать стражников семьи? А те ответят, что я лгу. Меня потащат разбираться к… Домару? Вряд ли. За дела поместья отвечает Симар. Тот самый Симар, что даже не стал слушать меня в деле с ножом. Что, если Хилден и Кирт и хотели, чтобы я рассказал об их глупом требовании?

Я почувствовал, что окончательно запутался. Растёр лицо.

Да пошли бы они все.

Не буду ничего сообщать. Но и красть ничего не буду. Поглядим, что будет делать на это Кирт. Придёт сюда снова? Надоело быть беспомощным и унижаться.

С этой мыслью я поднялся, огляделся и прислушался. Тишина и темнота. Никого. Но спать я не отправился, вместо этого развернулся в сторону выхода. До утра ещё много времени и хватит бездельничать. Тем более в такой день. У кого-то на сегодняшнюю ночь были грандиозные планы, а времени до утра всё меньше и меньше.

В углу комнаты, где мы обычно ели, я и устроился. Здесь меня не сразу увидят, если зайдут. Да и окон нет.

Сначала я полностью восстановил силы. Энергия буквально рвалась в средоточие, а может мне так казалось после этого месяца скудных крох. Но удовольствие от пронзающих тело нитей заставило охнуть. Словно после долгого выхода за камнем, когда ты хватаешься за кружку и делаешь глоток за глотком. И неважно, что вода тёплая и вчерашняя, от этого она не становится менее вкусной.

Затем пришёл черёд Вуали. Шесть узлов приняли в себя энергию, кожи лица коснулось что-то едва ощутимое. На пробу я прошептал:

– Эй…

И ничего не услышал. Только губы шевельнулись. Через вдох по лицу снова мазнуло.

Вуаль.

– Эй!!!

Даже горло заболело, но я снова ничего не услышал. Судя по тому, что никто не забегал, не ворвался сюда, техника действовала именно так, как и обещал свиток. Да, я пока не могу выполнять её непрерывно, по-мастерски. И что? Мне всё это надоело. Учёба у старика Фимрама хороша, но всё это не стоит тех бед, что продолжают преследовать меня. Плевать на меня. Мало ли было в моей жизни бегства на грани и крови? Беды касаются семьи.

Я поднялся, за десяток вдохов, пользуясь Вуалью через Умножение, скользнул в свою комнату и обратно. Бесшумно, незаметно. Устроился в том же углу с кисетом и жетоном. Закрыл глаза.