Лекарки тоже воюют. Книга 2

В одной из просторных палаток в госпитале был устроен учебный класс, в нем установили несколько рядов парт и демонстрационную доску с оборудованием. Сегодняшний день, как и в любом учебном заведении, начался с лекции. Студенты старались занять передние парты, как это сделала Мояра, которая, сидя напротив учителя, старательно записывала материал. Син же, наоборот, предпочла занять последнюю парту и делала вид, что занята учебой. Но я отлично видел, что мелкая откровенно саботировала занятие.

Я не мог понять, что происходит, так как точно знал, что малышка весь год, пока мы жили по соседству, была прилежной ученицей, запоем читала книги, поглощая неимоверные объемы информации. Поэтому я не сдержал любопытство и подсел к Син за парту.

Мои подозрения подтвердились, мелкая занималась тем, что рисовала в тетради портрет Орсона, который в данный момент увлеченно читал лекцию. Причем малышка совершенно не смущалась своего занятия, а когда увидела в моих глазах недоумение, то вопросительно приподняла бровь, будто спрашивая: «Неужели выдашь?».

Мне оставалось лишь молча усмехнуться! Егозе виртуозно удавалось вить из меня веревки. Син, не отрывая глаз от тетради, продолжала невозмутимо рисовать, полностью погрузившись в свое занятие. Я наблюдал за девушкой, стараясь делать это незаметно. Склонив голову набок, малышка штрихами прорисовывала мелкие детали портрета Орсона, добиваясь поразительного сходства с оригиналом.

Вскоре преподаватель объявил о начале перерыва и направился к нам. Парень явно надеялся с моей помощью поближе познакомиться с Син.

- Странная тема лекции «Гигиена в полевых условиях», - произнес я, обращаясь к лектору.

- Обычная, - не отрываясь от своего занятия, неожиданно подала голос мелкая. – После получения ранений большинство пострадавших при ненадлежащем оказании помощи погибают по двум причинам: заражение или болевой шок. Соблюдение гигиены помогает решить первую проблему, - не поднимая глаз, тихо пояснила она.

Орсон, прекрасно видя, чем именно занимается девушка, не спешил ее останавливать. Наоборот, он с еще большей заинтересованностью стал наблюдать за егозой.

- Ты разрабатывал данную тему? – чтобы хоть как-то отвлечь преподавателя от Син, задал я ему вопрос.

- Нет, - прекрасно поняв мой маневр, с усмешкой ответил Орсон. - Лекции составлены по брошюре, которая попала к нам по счастливой случайности в начале войны. Она уникальна и по-настоящему бесценна.

- И чем же? – не удержался я от вопроса.

- В ней сжато, лаконично, а, главное, доступно прописаны все жизненно важные аспекты лекарского дела в полевых условиях. Благодаря этой книге мы избежали стольких ошибок и спасли столько жизней, что переоценить ее невозможно, - добавил подошедший к нам Зандер.

- Нам тогда досталась только одна книжица, мы ее размножили, чтобы каждый имел возможность досконально изучить важнейшие материалы. Лично со своей не расстаюсь, я ее уже до дыр зачитал, - усмехнулся оказавшийся рядом Ирвинг, достав из нагрудного кармана сложенную вдвое пачку листов. – Надо бы конечно привести брошюру в надлежащий вид, да все руки не доходят, - посетовал лекарь и положил передо мной затертую стопку листов откопированного на ксероксе рукописного текста.

Каллен, недовольный тем, что его игнорируют, и внимание сразу трех преподавателей сосредоточено на нас с мелкой, потребовал, чтобы лекари подошли к нему и что-то объяснили. Преподаватели были вынуждены покинуть нас.

Я стал просматривать листы, вчитываясь в сухой, нудный текст. И тут меня словно молния пронзила! Сердце громко застучало в груди. От удивления у меня широко распахнулись глаза, я не мог вымолвить и слова. Лишь невразумительный вопль норовил из меня вырваться. Почерк! Это был ее почерк!

Син, заметив причину резкого изменения моего поведения, бросила свое занятие и грозно на меня шикнула, неожиданно зажав мой рот своей рукой, при этом состроив угрожающую гримасу.

- Сдержанней надо быть, господин куратор учебного госпиталя! Не стоит из-за подобных пустяков так волноваться! – шептала она наставления мне на ухо.

Я застыл, ощущение ее руки на моих губах привело меня в смятение. Пытаясь справиться с неровным дыханием, я очень надеялся, что выгляжу сдержанным и невозмутимым. Убедившись, что я больше не собираюсь вопить на весь лагерь, она убрала свою ладошку с моего лица. Вскоре Орсон продолжил лекцию, но я уже не мог находиться рядом с мелкой, ее близость вызвала во мне острое желание.

Работа со штангой и пара кругов вокруг лагеря помогли мне «успокоиться». Мое рвение к физическим нагрузкам не прошло мимо внимания друзей. Но, весело ухмыляясь, они все же не рискнули прокомментировать мои действия.

Потертые копии рукописного текста не давали мне покоя. Я дождался обеда и подсел к мелкой за стол, чтобы выспросить у нее все:

- Син, признавайся, ты автор той брошюры? – еле слышно, не привлекая внимания окружающих, спросил у нее.