Лекарки тоже воюют (СИ)

— Боюсь, дорогой, этого будет мало, — скептически хмыкнула мама.

Когда закончили завтракать, Керем привычно прислал мне сообщение, что ждет меня во дворе. И только я направилась к нему, как меня перехватил Явуз:

— Давай я тебя подвезу, зачем беспокоить парня?

— Ты же знаешь, что розовый цвет негативно сказывается на моей репутации, — отшутилась я. — И я не хочу давать Лории повода снова быть утопленной в песке.

На это парень только хмыкнул, но возражать не стал.

— Вы помирились с Явузом? — первое, что спросил у меня Керем, увидев нас, выходивших вместе из дома.

— Нет, — рассмеялась я. — Просто решили попробовать не ругаться.

Мой ответ явно не понравился парню, но он промолчал, проводив Явуза недобрым взглядом.

День в школе проходил хорошо, уроки, домашнее задание, даже обед в столовой я провела в мирной обстановке. Явуз со своими парнями подошли к нам, вежливо поздоровались и, заняв соседний столик, стали обедать, иногда бросая на нас любопытствующие взгляды.

Конечно, Лория не упустила момента и демонстративно вешалась на Явуза, громко сообщая всем и каждому, чьей девушкой она теперь является. Но ее главный посыл звучал так: «Явуз занят! Он теперь МОЙ! Все слышали? МОЙ!» Не только окружавшие слышали и видели ее посыл, но и сам Явуз, отчего сильно морщился, косясь на свою счастливую подружку. Та же, не замечая его реакции, счастливо щебетала, подпрыгивая на его коленях и делая вид, что в упор меня не видит. Что лично меня вполне устраивало.

А затем случился форс-мажор. После обеда все старшие классы школьников согнали на полигон, и старший тренер по военной подготовке озвучил «счастливую» для меня новость:

— Друзья, рад вам сообщить, что наши кураторы из военного гарнизона согласились провести для нас военные стрельбы, в которых вы сможете принять непосредственное участие. Для этого вы сейчас разобьетесь на группы из десяти человек и попробуете свои силы в таких дисциплинах, как наведение на цель, управление оружием, командование огневой точкой. Наши шефы предоставили во временное пользование двадцать орудий. А теперь слушайте внимательно: от орудий не отходить, четко выполнять команды куратора. Большинство из вас знает, что такое артподготовка и знает последствия беспечного отношения к ней, — серьезно предупредил нас тренер.

— Син, ты будешь в нашей команде? — глаза Керема возбужденно блестели в азарте, как перед боем.

— Конечно, но я бы хотела слинять отсюда, — честно призналась я. — Пойду отпрошусь!

Я подошла к старшему тренеру.

— Уважаемый тренер Грэн, разрешите обратиться, — по всей форме завела я беседу.

Он окинул меня снисходительным, недовольным взглядом и поморщился, как от зубной боли:

— Обращайтесь.

— Я себя сегодня плохо чувствую, разрешите, пожалуйста, покинуть полигон, — ровным голосом проговорила я.

Он хмуро обвел мою фигурку недовольным взглядом повторно и заявил:

— То, что ТЫ являешься падчерицей генерала Контера, не означает, что ТЫ можешь делать все, что захочешь! А сейчас вернись туда, откуда притопала, и займись делом, — орал мне в лицо поставленным командным голосом этот камикадзе так, что слышал весь полигон.

Штабная крыса, правильная, неповоротливая, знающая и следовавшая только букве устава, в критической ситуации ведущая парней на гибель по собственной глупости, а совершив это позорное деяние, не способная даже застрелиться, но быстро шагающая по карьерной лестнице. Видимо, эта шавка, рьяно завидовавшая моему генералу, и жалующаяся судьбе на несправедливость, решила за все свои обиды отыграться на мне. Ой, зря!

Ладно, пойдем другим путем. Я сделала вид, что возвращаюсь к выделенному нашей десятке орудию, но, как только штабист отвел от меня взгляд, которым он пытался просверлить в моей спине дырку, я рванула в сторону к забору, окружавшему полигон. К другим школьникам, которые подошли к Грэну, старший тренер был более лоялен и спокойно выпустил с полигона. Но не меня.

Забор полигона находился под магической защитой, но это было полбеды, с внешней стороны забора стояло оцепление из подчиненных штабиста. Они зорко следили за моими передвижениями. Я попыталась завести разговор с ними:

— Господа, я прошу прощения за беспокойство, но я себя не очень хорошо чувствую. Пожалуйста, отпустите меня в школу.

— Ученица Син, я разве в первый раз нечетко сказал, что тебе запрещено покидать полигон? Приказываю вернуться к своему расчету и выполнять упражнения по стрельбе из артустановки, — верещал самоубийца хорошо поставленным командным голосом.