Лекарство для безнадежных

Он вышел, закрыв за собой дверь, и услышал, как за спиной жутко, отчаянно закричал Борзов.

Сашок, оставленный в приемной, отступил от окна.

– Что же это, а, шеф? – дрожащим голосом спросил он.

– Светопреставление, – ответил Вадим. – Ты готов? Мы уходим.

– Как?!

– Собирай наших. Безоружный народ куда дели?

– На крыше все.

– А чего не в подвал?

– Собаки же, – развел руками Сашок.

– Это уже волки, – заметил Немченко. – Страшно?

– Очень.

– Ладно, попытаемся прорваться, – сказал Вадим.

– А здесь как же?

Немченко пожал плечами.

– Каждый должен сам платить по счетам, – произнес он. – Местные ребята сильно задолжали кредитору.

3.

Оборотень ждал.

Дождь впивался в его покрытое жесткой шерстью тело, но он не двигался с места. Он был одновременно здесь и нигде, растворялся в толпе братьев и чувствовал свое полное с ними единение. Теперь у него было множество глаз, когтей и клыков. И ненависть стала тоже общей. Он обрел иное существование и теперь казался тысяченогим и тысячеглазым божеством, всесильным и беспощадным, способным восстановить справедливость на земле, где ему больше не было места.

Он видел, как двуногих выводили на крышу, и с удовлетворением вдыхал запах страха, который исходил от них плотной волной. Там были ненавистные ему люди. Предатели, бывшие друзья. Этими он решил заняться позже, напоследок. Сейчас главное – Семен.

– С-СЕМ-М-МЕН-Н! – прорычал он, и голос его громовым раскатом прокатился по окрестностям.

Дождь застилал все вокруг сплошной пеленой. Непрерывно полыхали молнии, отзывался гром.

Внезапно автоматный огонь стих.

– Спокойно, братья, – сказал он. – Ко мне, друзья мои. Здесь много крови. Мы уже лишились многих.

У входа в здание ему почудилось какое-то движение. Там несколько раз выстрелили и что-то обрушилось. Двери распахнулись, выпуская под дождь совершенно незнакомых ему людей. Братья расступились, образовав живой коридор. Оборотень ждал, жадно втягивая ноздрями сырой тяжелый воздух.

Первый, одетый в кожаную куртку, поднял руку с пистолетом вверх.

– Мы не при делах, парень, – сказал он. – Просто случайные туристы. Дай нам уйти.

Он задумался. От них не пахло смертью, кровью братьев или белым порошком, который оборотень ненавидел почти так же, как и Семена.

– Г-г-где С-сем-м-мен-н? – прорычал он.

– У себя в кабинете, – сказал первый. – Боится и ждет тебя.

Братья смотрели на него выжидательно. Мокрые люди за спиной первого тоже.

– И-д-дите, – рыкнул он. – У м-мен-ня с-с в-вам-ми д-дел н-н-нет-т.

Люди, сторонясь рычащих, скалящихся собак, пошатываясь, двинулись по грязи к стоянке. Первый остановился.

– Поспеши, Максим, – сказал он. – А то ты сможешь найти только его теплый труп.

– Ч-ЧТ-Т-ТО???

– Ты ведь не хочешь, чтобы Борзов ушел из жизни по-своему?

– Б-Р-РАТ-ТЬЯ!!! – проревел оборотень исступленно.

Сотни голов обернулись к нему. В глазах светилась любовь, преданность и готовность пожертвовать жизнью ради него.

– Я – вожак стаи. И я привел вас сюда. Осталось последнее, то, ради чего мы пришли. УБ-Б-БЕЙТ-ТЕ ВС-С-СЕХ-Х!!!

Он указал выход ненависти. И серая, грязная, оскалившаяся масса, словно цунами, хлынула в распахнутые двери.

4.

Петровский снял куртку.

– Вы что, Тарас Васильевич? – испуганно спросил Антон.

– В конце концов, я ведь тоже оборотень, – просто ответил тот. – Попробуем поговорить.

– О чем с ним сейчас говорить? Он убьет вас, Тарас…

Договорить он не успел. Перебивая его, захрипело переговорное устройство, -… зываю, вызываю Петровского. Тарас поднял рацию.

– Да? – спросил он.

– Ну, как тебе шоу? – спросил голос, с которым они беседовали в милиции. Голос провонявшего бензином бомжа. Голос Кукловода.

– Многих он уже на тот свет отправил? – вместо ответа спросил Петровский.

– Он отправит всех, – ответил Голос без интонаций. – Крепкого ты мальчика воспитал, но мне он не подходит.

– Почему же?

– Он слаб, – ответил Голос. – Он не убийца. Другой бы убил вообще всех, а он… То, что с ним сейчас происходит, ты же знаешь, временное. Когда он придет в себя, вполне возможно, и руки на себя наложит. Зачем мне такой?

– Вырасти своего.

– Я подумаю. Да, кстати, связь я вам возвращаю, мне она больше ни к чему. До встречи, Тарас.

– Ты так и не представился.

– Ах, да, – сказал Голос. – Когда-то меня звали Тензор. Помнишь такого?

– Маленький мальчик со взрослыми амбициями? Которого так и не удалось загнать к психиатру? Разве ты еще жив?

– Я уже жив. Я вернулся, Петровский. И рад, что ты меня помнишь, – удовлетворенно сказал Тензор. – Мы с тобой еще встретимся, обещаю.

– В следующей жизни, – ответил Тарас.

– В этой, – сказал Тензор и отключился.

Сейчас же вместо него в рации зазвучал голос Михаила Токарева.

– Группа Петровского, отзовитесь! Петровский, прием!

– Здесь мы, – ответил Тарас. – Как там, в офисе?

– А! Наконец-то! – обрадовался Токарев. – Докладываю, три джипа выехали обратно. Состав экипажа такой же. А в офисе – резня.

– Как же они выехать-то смогли? – переспросил недоуменно Тополев. – А собаки?

– Почти все собаки – в здании. Тарас подскочил, всплеснув руками.

– Боже мой! – закричал он. – Андрей Васильевич, поехали! Только бы успеть…

5.