Лекарство (ЛП)

Один из обработчиков остается позади — охраняет палату, где, видимо, находится Даллас. Все вокруг кажется нереальным — стены, белые халаты. Запах мыла, боль у меня в запястьях. Я нахожусь в ночном кошмаре, от которого никогда не очнусь. А может быть, я — та я, что есть сейчас — навсегда останется в палате с мягкими стенами, а новая Слоан займет ее место? И я вечно буду ждать Джеймса. По щеке у меня стекает слезинка, губы пересохли. Я судорожно вздыхаю, начинаю тихо плакать. Страх настолько подавляет меня, он настолько всеобъемлющ, что я решаю укрыться в воспоминании — удаляюсь в безопасное место. Мой последний приют. Я думаю о Джеймсе.

— Слоан , — говорит Джеймс , усмехаясь , — я думаю , тебе нужно научиться плавать .

— Ага , — говорю я и прибавляю звук радио в машине , а Джеймс , смеясь , отводит мою руку .

— Я не шучу , — говорит он , — что если нам придется плыть , чтобы спасти свою жизнь ?

Я поворачиваюсь к нему и смеюсь.

— Что , уплывать от акул , что ли ?

— Никогда не знаешь .

— Нет уж , я совершенно уверена , что мне никогда не придется уплывать от акул . Меня устраивает , что я не умею плавать , Джеймс . Я прекрасно прыгаю по камням . Надо будет как — нибудь показать тебе .

— Меня бесит , что ты боишься , — говорит он , улыбка его пропадает , а голос становится серьезнее . Мы едем на встречу с Лейси и Кевином , чтобы присоединиться к мятежникам . Каждая наша минута нормальной жизни омрачена тенью страха . Не думаю , что он когда — нибудь пройдет .

— Я хочу , чтобы ты ничего не боялась , — говорит Джеймс . — И хочу , чтобы сражалась . Сражалась всегда , за все . Иначе они победят .

Я вздыхаю— за безликим словом « они » скрывается Программа .

- За тебя я сражалась , — шепчу я .

Джеймс приподнимает одно плечо.

— Да , правда . А теперь я хочу , чтобы ты научилась плавать .

— Ни за что .

Начинает идти дождь, забрызгивает стекло и Джеймс включает дворники . Он качает головой , как будто я — его самая большая головная боль , с которой он сталкивался в жизни .

— Когда — нибудь , — говорит он , — я придумаю , как сделать так , чтобы ты меня слушала .

Я открываю глаза — этот коридор как будто бесконечен. Ярко-белые стены начинают тускнеть — по мере того, как мы подходим к операционной, их цвет становится темно-серым. Я никогда не поплаваю с Джеймсом. Он был прав; я всего боялась — вечно всего боялась. Я поворачиваю голову то в одну, то в другую сторону, смотрю на обработчиков, когторые подталкивают меня вперед, все ближе к концу моей жизни, какой я ее знаю.

Я больше не могу бояться. Нужно учиться плавать.

— Вы же понимаете, что делаете, разве нет? — говорю я обработчикам. — Я даже не больна. Они это делают, чтобы заставить меня замолчать.

Никто из них не смотрит на меня, хотя я и замечаю, что один из обработчиков, справа, косит на меня глазом. Жаль, что здесь нету Асы, жаль, что он не поможет мне. Вместо него со мной — двое незнакомцев, с которыми я веду последний разговор, перед тем, как встретиться с доктором. Я пытаюсь вырваться, но они удерживают меня.

— Иди вперед, — мягко говорит один из них, как будто я и правда ненормальная.

— Не могу поверить, что вы участвуете во всем этом, — огрызаюсь я. — Не могу поверить, что вы им позволяете уничтожать людей. А что если я была бы вашим другом? Вашей сестрой? Что если вместо меня были бы вы?

Обработчик поворачивается ко мне, с его губ уже готов слететь заранее заготовленный ответ, но я не упускаю этот момент. Изо всех сил я наваливаюсь на него плечом, сбиваю его с ног, а руку вырываю из захвата другого обработчика. Носки у меня скользят по полу, но это дает мне преимущество — я опускаюсь, и тот обработчки, который хочет схватить меня, промахивается.