Лекарство от Апокалипсиса

С обеих сторон на уши давил гул винтов, разрубающих воздух с неумолимой скоростью. Взгляд устремился вдаль, в голубое небо, подернутое редкой рябью перистых облаков, которые всегда придавали этому безмерному пространству особую легкость. Самолет как перелетная птица парил над океаном, держа курс на едва видневшуюся береговую линию огромного архипелага, изрезанного горными массивами, со всех сторон терзаемыми пронизывающими океанскими ветрами и снежными буранами северных широт.

Первым, уже привычным ощущением от путешествия в прошлое становилось полнейшее непонимание происходящего. Вот и сейчас Макс чувствовал лишь одно – он летит. И только когда носитель опустил глаза на панель с десятками различных приборов, стрелки которых постоянно изменяли свое положение, Макс четко осознал всю неожиданность и даже в какой-то мере неприглядность ситуации – он управлял самолетом. И от этой мысли он почувствовал легкий испуг. Нет, это был не страх полета, а лишь растерянность от непривычной и неподконтрольной ему ситуации, заключенной в стальной громадине, летящей на высоте, если верить приборам, около десяти тысяч метров. Но куда именно летел этот самолет и с какой целью – оставалось загадкой.

– Занял эшелон десять тысяч пятьсот метров, – подтвердил этот факт голос, отчетливо раздавшийся в динамиках.

– До цели «Новая Земля» двадцать километров, – ответил другой голос.

Судя по всему, они говорили по-русски. Но до конца в этом Макс уверен не был. Во время своих пространственно-временных перемещений он с легкостью понимал любые языки, будто воспринимая не их морфологию, а некую информационную или энергетическую составляющую.

Носитель повернул голову, и Макс теперь отчетливо смог рассмотреть пилота, сидевшего по соседству и твердо державшего в руках штурвал. Летный шлем, темные очки и кислородная маска с уходящей в сторону трубкой, полностью скрывали его внешность. От этого он больше походил не на человека, а на монстра из фантастического фильма. По форме одежды, как и по антуражу кабины, время действия определить было невозможно.

– Доложить о готовности систем, – вновь раздалось в динамиках.

– Все системы готовы к бою, – проговорил носитель, переключивший несколько тумблеров и кнопок и изучив показатели приборов. Подобные ответы были повторены несколько раз другими людьми.

Слаженность работы экипажа ощущалась в каждом движении – это был единый механизм, который должен был выполнить какую-то еще пока непонятную для Макса задачу. Но во всей этой надежности явно ощущалась нервозность, которая пряталась за отточенными формулировками, за лаконичными уставными фразами, за твердостью взгляда… даже скорее это было что-то наподобие того, что ощущает человек, который через несколько минут должен будет сознательно, подчиняясь лишь своей воле, шагнуть в пропасть. Макс чувствовал, что с каждым мгновением хватка его носителя за штурвал усиливается – он будто хотел развернуть самолет, но что-то не давало ему этого сделать, и от этого он лишь сильнее сжимая кулаки.

– Триста второй… триста второй… Сброс! – пробивая помехи явно сквозь тысячи километров, послышался в наушниках твердый мужской голос.

– Экипаж, приготовиться к сбросу, перевести систему в автоматический режим, – скомандовал командир экипажа.

– Второй пилот к сбросу готов, – вновь отреагировал носитель, и Макс явно почувствовал, что по его телу пробежала мелкая дрожь, словно он получил легкий удар током.

«К сбросу готов», – повторил каждый член экипажа.

– Сброс! – вновь дал команду командир и после хрипло прошептал: – Ушла «Кузькина мать».

Макс руками пилота ощутил, как гигантская стальная машина освободилась от многотонного груза и будто подпрыгнула в воздухе, вырываясь из-под контроля. Она сейчас походила на канатоходца, каждое неверное движение которого могло стать роковым, обрекая на смерть. Носитель и командир экипажа, сжав штурвалы, всеми силами пытались преодолеть тряску, удерживая самолет. Пот каплями стекал со лба носителя, попадая в глаза и заставляя часто моргать.

– Командир, парашют раскрылся, – проговорил штурман-оператор, его голос немного дрогнул.

– Земля, говорит триста второй, груз сброшен, уходим из зоны.

– Триста второй… – вновь сквозь помехи раздался напряженный голос, – вас понял, уходите из зоны.

– Уходим на максимальной скорости, – скомандовал командир экипажа, осуществляя какие-то манипуляции с аппаратурой.

– Успеем? – раздался чей-то шепот в эфире.

– Успеем, – твердо, не допуская сомнений, ответил командир, и через несколько мгновений двигатели взревели с особой яростью, разгоняя самолет до предельной скорости.

Секунды тянулись мучительно медленно. Носитель внимательно следил за преодоленным расстоянием – километр, два, три… Макс, подчиняясь всеобщему напряжению, ощущал себя винтиком в той же системе, ему казалось, что он и его носитель сейчас представляют собой единое целое, которое функционирует, подчиняясь лишь одной, еще не до конца понятной цели.