Лекарство от долгой жизни

— Присутствовавшие на вскрытии тела врачи согласились со мной в том, что прободение стенки желудка произошло совсем незадолго до смерти. Но они были склонны объяснять это тем, что больной страдал от тифа. Я же не усматривал здесь прямой связи. Тиф, вообще-то, мог вызвать множественные прободения стенок кишечника, его потому и называют брюшным. Но мне была непонятна причина, спровоцировавшая обострение язвенной болезни Максименко, даже если таковая и была. Повторюсь, мне об этой болезни ничего не было известно, а ведь я наблюдал этого человека три года. На вскрытии я заявил требование о назначении судебно-химического исследования внутренних органов покойного. Прочие врачи отнеслись к этой идее весьма скептически. Однако Англиченков, надо отдать должное его объективности, меня поддержал. Органы были изъяты и направлены в новочеркасскую областную аптеку, где работает лучший местный провизор Адам-Михаэль Роллер. Он-то и принял к исследованию присланные образцы. Берётесь угадать, каким был результат его анализа?

— Роллер нашёл минеральный яд, — не задумываясь, ответил Шумилов.

— Браво, Алексей Иванович, — Португалов поднял вверх руки, словно бы шутливо сдаваясь. — Что-то вы не очень похожи на юрисконсульта. Часом не доктор?

— Нет. Просто изучал когда-то судебную медицину.

— Хорошо, стало быть, изучили. Во всех органах нашли мышьяк! Слышите, во всех: в лёгких, сердце, печени, разумеется, в желудке. Вы, полагаю, прекрасно понимаете, что означает сие открытие.

— Разумеется. Мышьяк попал в желудок Николая Максименко, когда тот был жив, и кровоток разнёс яд по всему телу. И что же, началось расследование?

— О-о, ещё какое! Впрочем, вам, вероятно, эта казуистика неинтересна, — отмахнулся доктор.

— Напротив, Иван Владимирович, подозреваю, что тут-то и начинается самое интересное. Должен вам признаться, что я некоторое время проработал в столичной прокуратуре. Так, пару лет буквально.

Но и поныне время от времени провожу негласные расследования по просьбам знакомых. Поэтому я прекрасно понимаю, сколь важна эта, как вы выразились, казуистика. Правильно расставленные акценты меняют подчас всю картину. Расскажите мне, что было дальше.

— Меня вызывали на допрос, и я рассказал всё, что знаю об этом деле. Разумеется, упомянул и о своих подозрениях. Прямо сказал, что, по моему мнению, имело место спланированное убийство. И даже указал того, кому оно было на руку, и вероятную причину, которая сподвигла убийцу на преступление.

— И какую же?

— Я считаю, что живой Николай Максименко мешал своей жене и её любовнику. Да, да, вы удивлены? У мадам Максименко был роман с домоправителем, с этим самым Аристархом. И длился он весь 1888 год.

— Вы-то откуда знаете это? Как вообще это можно утверждать с точностью?

— Понимаете, Алексей Иванович, доктора знают многие интимные подробности, особенно если лечат всю семью не один год. Я был семейным врачом у Максименко в течение трёх лет. Аристарх появился при мне, примерно с начала 1888 года. Николай Фёдорович часто бывал в разъездах, жена его оставалась дома одна, а точнее — с Аристархом. И потом… — он запнулся. — Существуют болезни, которыми болеют непременно оба супруга. — Он опять замолчал, тщательно подбирая слова. — Так вот, именно от такой болезни я лечил сначала Аристарха, а потом Александру Егоровну.

— И что это за болезнь?

— Гонорея. Лечились они прошлым летом, когда Николай Фёдорович жил в Калаче.

— И как отреагировала на ваше заявление прокуратура?

— Они проводили расследование, опрашивали прислугу, родственников и вроде бы пришли к выводу, что любовная связь действительно имела место. А соответственно появлялся и серьёзный мотив Для устранения супруга. Сама Александра Егоровна, разумеется, всё отрицала. Правда, надо сказать, что когда она осознала провал плана по моей компрометации, то забрала своё заявление о якобы имевшем место вымогательстве. Так что сейчас в деле его нет. Интересно то, что следственная власть позволила ей это сделать. Якобы не увидела в этом заявлении клеветы в мой адрес, дескать, это нормально, когда таким образом оговаривают людей… Хм, лицемеры! Примечательно то, как Александра Максименко стала выкручиваться, пытаясь объяснить подачу своего клеветнического заявления. Она сказала, что, дескать, я не у неё лично вымогал взятку, а у мамаши её, которой, кстати, в день смерти Николая даже и в Ростове не было, она только к похоронам и вернулась. Да Бог с ними…

— И что же было дальше?

— Дальше — не знаю. Что-то там застопорилось в следствии. Я только знаю, что родилась весьма остроумная теория о попадании мышьяка в организм покойного: яд мог попасть в тело в момент вскрытия.

— Это ещё как? — изумился Шумилов. — Кто же у вас специализируется на таких остроумных гипотезах?