Лекарство от измены

Юсуф пронесся мимо двух клиентов и нырнул в сумрак. Он побежал по улице, юркнул в проулок, затем в другой, цепляясь за темные стены и стараясь держаться подальше от любопытных глаз прохожих. Наконец, пролетев через северные ворота в город, он остановился. У него кружилась голова, нос пульсировал болью. На землю падали большие капли крови, а из глаз текли слезы, несмотря на его упорные попытки остановить их. На мгновение он потерял сознание и упал, но затем поднялся и упрямо зашагал к баням. Он открыл дверь, спустился по ступенькам и отдался на милость Большого Йохана.

Томас возвращался из дворца епископа. Он внимательно оглядел площадь. По приезде с ним обращались крайне любезно — предложили удобное место для отдыха, возможность освежиться и смыть дорожную пыль. Короче говоря, он мог получить все, что угодно, кроме встречи с самим епископом. Епископ должен был вот-вот вернуться из женского монастыря и, возможно, решил прогуляться по городу перед вечерней.

— С епископом, — торопливо добавил каноник, — никогда ничего неизвестно заранее. Он может быть где угодно.

— Вот он, — проговорил голос возле уха Томаса. — Голос принадлежал канонику, который указал ему на фигуры у собора. Это были двое мужчин, один из которых, высокий и широкоплечий, выступал уверенно и смело, а другой, чисто выбритый, был ниже ростом и более коренастым. Они прогуливались, погрузившись в беседу. Судя по одежде, тот, кто был похож на борца, и был епископом.

— С кем он говорит? — спросил Томас.

— Я полагаю, что это лекарь его преосвященства, — сказал Франциско Монтеррано. — Некий Исаак. Он очень знающий врач.

— Именно этих двоих мне и нужно увидеть. Благодарю вас, вы очень любезны.

— Вы не могли бы напомнить его преосвященству, что его присутствие во дворце очень желательно?

— Я постараюсь, — сказал Томас и зашагал в их сторону.

Всего за неделю Томас де Бельмонте прошел путь от веры в честность всех людей — кроме официально названных врагами его величества, — до смущенной полууверенности, что доверять нельзя никому, даже собственной матери. Поэтому он отказался говорить о своем деле, пока они не оказались в личных покоях Беренгуера, за закрытой и запертой дверью.

Исаак и Беренгуер несколько озадаченно ожидали, когда молодой человек начнет говорить.

— Прежде всего, ваше преосвященство, мастер Исаак, позвольте передать вам поклон от вашей племянницы и вашей дочери. Они целы и в безопасности. Они отдыхают в гостинице в часе галопа отсюда. Я обещал доставить их в город утром, если это будет вам угодно.

С лица Исаака стекли все краски, оставив лишь пепельный оттенок. Остальные вскочили на ноги.

— Боже мой, — сказал Беренгуер Томасу, — принесите стакан вина. Вот тот. И кувшин воды.

— Спокойно, друг мой, — сказал Исаак, задыхаясь. — Мне нужно немного времени прийти в себя, и со мной все будет в порядке. — Он принял вино, пригубил его и заставил себя улыбнуться. — Превосходное вино, ваше преосвященство. Прошу прощения за мою слабость. Я сегодня не ел — это было глупо с моей стороны. Но спасибо вам, дон Томас. Я благодарю вас от всего сердца. Вы принесли самые долгожданные новости. Пожалуйста, расскажите нам все, что вы знаете, и как все это произошло.

Томас рассказал историю, описывая все факты, как он их видел, коротко касаясь своего участия в спасении девушек и ничего не упомянув об участии во всем этом доньи Санксии.

— Так, значит, таинственный Ромео, — сказал Беренгуер, — был вашим слугой. Что, черт возьми, он делал в Жироне целую неделю, устраивая неприятности и прикидываясь дворянином? И почему из монастыря похитили мою племянницу и милую Ракель? Позорное деяние!

— К сожалению, — сказал Томас, — я не могу вам ответить на ваш первый вопрос. Все, что я знаю, это то, что какая-то замужняя придворная дама попросила Ромео выполнить некую щекотливую миссию в Жироне. Это показалось мне разумной просьбой — у него был вид умного и рассудительного человека…

— Пройдоха, — прервал епископ.

— Ваше преосвященство, — пробормотал дон Томас, — вы совершенно правы. Я был большим дураком, не поняв этого. Клянусь, что я понятия не имел, что он собирался похитить племянницу вашего преосвященства. Если бы я знал…

— Вы знаете, кто она?

— Да, ваше преосвященство, — с несчастным видом произнес он, а затем начал торопливо говорить: — Полагаю, что я могу сказать вам, почему они были похищены. Ваша милая дочь, мастер Исаак, была, взята потому, что донья Исабель была больна и нуждалась в ее уходе, а другой женщины, которая могла бы заботиться о ней и защищать ее честь, не нашлось.

— Женщина, которая должна была заботиться о ней, была мертва, не так ли? — сказал Исаак. — У нее было перерезано горло, и ее тело лежало в банях. Вы знаете, почему она была убита?

— Нет, — сказал Томас, пораженно глядя на него. — Я только знаю, что Ромео не убивал ее. По крайней мере, он так сказал, умирая. Он также сказал, что я вмешался в дела, о которых не имею понятия, и это совершенно верно.

— Но почему была похищена моя племянница? — нетерпеливо спросил Беренгуер.