Лекарство от измены

— Он намерен жениться на мне как можно скорее, — тихо сказала Исабель. — Двое мужчин проводили их в большую комнату на верхнем этаже усадьбы доны Санксии и заперли там. Служанка возвратилась с пищей, водой и вином. Она указала на сундук, заполненный одеждой. Именно этот сундук и вызвал замечание Исабель.

С тех пор, как Монтбуй и два его помощника увезли их из гостиницы, донья Исабель не разговаривала и отказывалась от чьей-либо помощи, допуская к себе только Ракель. Она с большим трудом забралась в паланкин и так же мучительно выбралась из него, а затем трогательно захромала в дом, повисая на руках сопровождающих, как умирающая лилия. Ракель героически поддерживала ее, поскольку донья Исабель задыхалась, поднимаясь вверх по лестнице. Оказавшись в комнате, она упала на большое кресло, явно не имея сил даже для того, чтобы двигаться.

— Он сказал это? — так же тихо спросила Ракель.

— Когда он мог сказать это? Мы были вместе с тех пор, как они приехали в гостиницу.

— Да, верно.

Она нахмурилась.

— Но он ничего не сможет сделать до утра. До тех пор мы в безопасности.

— Вы уверены?

— Ни один священник не поженит нас сейчас. Слишком поздно. Нет, они дождутся рассвета и только тогда попытаются. О, Ракель, что нам теперь делать? Можно ли бежать отсюда?

Ракель подошла к окну, раскрыла ставни и посмотрела в темноту.

— Нет. Даже если бы и было можно, вы еще слишком слабы, чтобы выбраться из окна. К тому же мы заперты.

— Не стоит быть в этом слишком уверенной. Она забрала ключ?

— Да, — сказала Ракель. — Я видела.

— Мне намного лучше, — прошептала донья Исабель. — Я знаю, что мне должно быть хуже без отдыха, должного ухода и после всего того, что с нами произошло, но мне лучше. Нога не болит. Посмотри на нее.

Ракель поставила свечу на пол рядом с креслом и встала на колени на ковре перед доньей Исабель. Она подняла ее пыльное, испачканное в дороге платье.

— Тогда почему вы висели на мне, как умирающая, моя донья? — пробормотала она.

— Чтобы они ничего не поняли. Если мы можем отложить свадьбу достаточно надолго, Бельмонте может успеть получить мое сообщение и кого-нибудь пошлют, чтобы спасти нас. — Она сделала паузу. — Усадьба довольно маленькая. Двое слуг, которых мы видели, возможно, еще один-два человека. И двое слуг Монтбуя. Один из них — трус, которого прогнал дон Томас. Три добрых рыцаря — или даже два, — вот все, что нужно, чтобы освободить нас.

— Или храбрый дон Томас в полном одиночестве? — предположила Ракель с хитрой улыбкой, начав разматывать повязку.

— Не глупи, — сказала Исабель. — Дон Томас меня совсем не интересует.

— Что сказал бы ваш отец, захоти вы выйти замуж за кого-то, кто ему не понравится? — прошептала она. — Предположим, что Монтбуй был бы красив, молод и обаятелен, он позволил бы вам выйти за него замуж?

Исабель закашлялась, чтобы скрыть вырывавшийся у нее смех.

— Вероятно, нет, — пробормотала она. — Если бы я влюбилась в кого-то достойного, то он мог бы рассмотреть возможность брака с ним. Но если он кого-то не одобряет… — Донья покачала головой.

— А он заставил бы вас выйти замуж за кого-то, кого вы ненавидите? — Ракель приложила холодную припарку и подняла свечу с пола, осматривая область нарыва.

— Ты очень любопытна, — холодно произнесла Исабель.

— Извините, госпожа, — сказала Ракель, покраснев от обиды и смущения.

— Это вопрос, на который я не смогу ответить до тех пор, пока это не произойдет. — Заскрипели доски, и она снизила голос до тихого шепота. — Смотри на мою ногу и говори о том, что все очень плохо. Они подслушивают под дверью.

— И подсматривают, — сказала Ракель. — Госпожа моя, — произнесла она более громко, — все эти перемещения плохо повлияли на рану. Здесь больно? — И она надавила на кожу вокруг раны.

— Ой, — закричала Исабель. Она откинулась на кресле, являя собой полную беспомощность.

— Не столь драматически, госпожа, — прошептала Ракель. — Помогите, — закричала она. — Донье Исабель требуется помощь.

Послышался шум шагов — кто-то бежал по лестнице. Дверь распахнулась подозрительно быстро, и Ракель начала отдавать приказы относительно настоев, припарок, чистого полотна и процеженного бульона, причем все это необходимо было принести одновременно.

— Разбудите священника, — приказал Перико де Монтбуй. От ярости его круглые розовые щеки стали еще круглее и краснее.

— Сейчас поздно, — заметил дворецкий доньи Санксии. Его сильно возмутило это вечернее вторжение. Мало того, что он не любил Монтбуя, он к тому же чувствовал сильное раздражение из-за дополнительных хлопот, вызванных его приездом. Его мнение относительно этого маленького человечка во многом совпадало с мнением его уважаемого величества, дона Педро. Монтбуй был очень неприятным человеком.

— Неважно, — сказал Монтбуй. — Разбудите. Скажите ему, что я хочу жениться сегодня вечером. Вы что, не видите, что если я не женюсь на ней сегодня, она может не дожить до утра? — Он встал, будто надеясь, что прибавка в росте заставит этого нелепого мужлана шевелиться быстрее. — Он может поженить нас в ее комнате, так что ей даже не придется подниматься с постели.