Лекарство от измены

— Но, мастер Исаак, они хотят, чтобы я завтра открыл бани для большой встречи. И они говорят, что если я не соглашусь, то они откроют запоры своими заклинаниями. Я ни за что не сохраню свою должность, если они соберутся на свою большую встречу в банях после сумерек. Это нельзя скрыть. Но что я могу сделать, мастер Исаак? Я не могу бороться против колдовства.

— Теперь послушай меня, Йохан, — предложил Исаак. — Вот что мы сделаем…

Ближе к вечеру Исабель д’Импури медленно, с помощью Ракель, прохромала вверх по лестнице к лазарету, оставив позади аббатису и дюжину монахинь изнывать в муках любопытства.

— Вам очень больно, моя донья? — спросила Ракель. — А то я могу послать к моему отцу за успокоительными лекарствами.

— Нет, все в порядке, — сказала Исабель. — Но если они решат, что мне лучше, то они будут докучать мне до тех пор, пока не вытянут из меня все детали того, что с нами случилось. Я устала и несчастна, но не от боли. — Она остановилась в коридоре, чтобы посмотреть на свою подругу. — Мне жаль, что ты не можешь остаться. Без тебя мне не с кем даже поговорить. — Она открыла дверь в лечебницу. — Добрый вечер, сестра Бенвенгуда, — любезно произнесла она. — Аббатиса хотела поговорить с вами.

— Спасибо, донья Исабель, — сказала сестра и умчалась прочь.

— Я не могу провести целый вечер, глядя на ее кислое лицо, — сказала Исабель. — Может быть, ты останешься?

— Я должна вернуться домой на субботу, — тревожно ответила Ракель. — А это означает, что вскоре мне придется уйти. Моя мать очень расстроится, если я не вернусь вовремя, но если я действительно очень нужна вам, моя донья, то я останусь.

Донья Исабель села на край кровати.

— Нет, ты не нужна мне, Ракель. — Она попыталась улыбнуться, но слезы подступили к глазам и потекли по щекам. — Просто мне было бы легче, если бы ты могла остаться. Когда ты сможешь вернуться?

— Мама наверняка не позволит мне покинуть квартал до завтрашнего заката. Возможно, я смогу договориться с отцом о том, чтобы прийти сюда после.

— Мне бы очень этого хотелось. Я так несчастна, Ракель. — Слезы лились по ее щекам. — Как они могли арестовать Томаса? Как они могут быть настолько глупы? Это не он похитил нас. Если бы он не спас нас, я была бы сейчас замужем за этим отвратительным человеком. Монтбуй просто хотел наложить лапу на деньги моей мамы. Они нужны ему и его друзьям, чтобы свергнуть отца и возвести на трон моего дядю, дона Фернандо. Это все знают. — Она подобрала конец изящного длинного рукава и вытерла им слезы. — Никому не говори, что ты видела, как я это сделала, — пробормотала она.

— Почему они думают, что Томас похитил нас? — спросила Ракель, глядя в окно. Тени удлинились. — Мы же сказали им, что он этого не делал. А епископ может сделать что-нибудь?

— Дядя Беренгуер? О да. И отец тоже, если я смогу получить возможность поговорить с ним. О, Ракель, пожалуйста! Ты можешь передать мое послание?

— Да, моя донья, — сказала Ракель, снова посмотрев в окно. — Но поторопитесь. Закат уже близко, а к этому времени я уже должна быть дома.

— Нам нужна бумага, чернила и перо. Ракель, найди кого-нибудь из послушниц. Молодую. Скажи ей, что мне нужны письменные принадлежности. Быстрее!

Заходящее солнце из бледно-желтого стало золотым, прежде чем Ракель, затаив дыхание, сообщила об успехе.

— И где они?

— Она должна найти их, моя донья, а затем принести сюда, при этом не столкнувшись с сестрами, которые, кажется, повсюду.

— Она знает, как это сделать, — уверенно сказала Исабель. — Это первое, чему здесь учишься.

Но шаги в коридоре не принадлежали ни одной из молодых монастырских послушниц. Послышался резкий удар, и дверь резко распахнулась, впустив в комнату сестру Марту.

— Добрый вечер, донья Исабель. Пришел лекарь, чтобы осмотреть вас. Ваш отец находится сейчас в кабинете доньи Эликсенды вместе с епископом. Он придет к вам несколько позже. Его величество хотел бы говорить с госпожой Ракель. Сейчас же. — Она повелительно кивнула и повернулась, чтобы уйти.

Исабель побелела. Щеки Ракели вспыхнули алыми пятнами.

— Я постараюсь вернуться завтра ночью, — в ужасе прошептала она и ушла.

Солнце парило низко над горизонтом оранжево-красным пламенным шаром, когда Исаак и Ракель наконец смогли покинуть монастырь.

— Сколько времени? — спросил Исаак.

— Солнце почти зашло, отец. Нам надо поторопиться.

— Где Юсуф? — спросил Исаак.

— Здесь, господин, — ответил мальчик.

— Кто это, отец? — спросила Ракель, подозрительно глядя на его разбитое лицо.

— Он был моими глазами, когда ты ушла. Но он только мальчик и не может быть еще и моими руками. Я рад, что ты снова со мной.

— Теперь, когда ваша дочь возвратилась, я вам больше не нужен, господин? — спросил Юсуф. — В его осторожном вопросе не слышалось никаких эмоций.

— Человек не может иметь слишком много глаз, — сказал лекарь. — Ты мне нужен. Вы нужны мне оба. Он отлично выполнит и твои поручения, Ракель. Он быстрый.

— И любит браться, — заметила она.

Яков увидел, что они приближаются, и открыл ворота.