Лекарство от лени

Вторая, Соня, красивая девушка, старательная отличница, получича на одном экзамене трояк и по­сыпалась: не пошла сдавать следующий, сидела до­ма, лила слезы, не спала ночи. Всей группой пытались растормошить — бесполезно: «я слабоумная, я недостойна жить»...

И тогда некий влюбленный парень похитил Соню из дома, увез в общагу, потом в поход...

— Я кажется, догадываюсь, кто это был.

— Правильно, это был я. Всего на три дня удалось затащить красавицу на интенсивный курс амуротерапии в сочетании с песнями под гитару и дешевым вином — на четвертый объявились родители с милицией. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Сонечка из «ботанички» превратилась в раскрепощенную девушку...

Учеба, а точнее, учебные оценки перестали быть ее главной ценностью. Стала нормальной троечницей. Влюбилась. К сожалению, не в меня.

— А может, и к счастью?..

— Третьим нитпрунинушником был я сам. На предпоследнем курсе, перед зимней сессией, в разгар очередной безответной любви, уже не к Сонечке, вдруг оказался с кучей «хвостов» и долгов по карточной игре...

— Да-да, помню, вы рассказывали...

— Нич-ч-чего не мог поделать с собой: днем валялся и вяло шатался, ночами играл. Хотел бросить институт, подал заявление...

И если бы не волшебная беседа доброго, понимающего человека, замдекана нашего Бориса Евгенъича, светлая ему память, не знаю, на какую дорожку свернул бы... Верней, знаю...

— И что же такое волшебное он вам поведал?

 — Отвел в уголок, ухватил больно за оба уха и, ритмически их дергая, так, что я едва не орал, приговаривал: «Выкинь дурь из башки, мужик, выкинь дурь... Сдавай сессию, сдавай сессию... Ты способный, ты очень способный... Начинай заниматься, начинай заниматься... Начни с двух часов в день, дважды по часу... С перерывом на перекур... Скоро втянешься, скоро втянешься...»

— Отлично сработано: императивное внушение, подкрепленное неслабым воздействием на подкорку и правое полушарие. В порядке скорой помощи ваш Борис Евгеньич заменил вам одновременно и любящую добрую мамочку, и строгого мудрого папочку. Примерно в том же духе и я стараюсь отвечать на письма нитпрунинушников, с той только разницей, что уши на письме надрать невозможно, зато душу — вполне...

— Надрать душу? Не страшно?..

— Страшно, а что еще остается?

Все понимаю и ничего не могу...

Сейчас этот человек уже миновал свой кризис, сделал, что хотел, радуется, что родился на свет... А вот что было сперва.