Лекарство от любви

— О, он — какой-то там литератор. А вы же знаете, какие нравы царят в этой среде. Вот я недавно прочитала книгу про лорда Байрона…. Тихий ужас!

— Ну, подобные экстравагантности все же скорее исключение из правила, чем само правило. Однако мне пора, прошу простить меня. Приятно было познакомиться.

На улице было уже совсем темно, и Далси благоразумно решила не тащиться под моросящим дождем через пустырь, а пойти к ближайшей автобусной остановке.

А ведь замешкайся она в доме еще на каких-то пару минут, и могла бы столкнуться носом к носу с самим Элвином Форбсом. Потому что едва она завернула за угол, как в дальнем конце улицы показалась его фигура. Форбс явно торопился, а в руке он держал огромный букет хризантем, который купил по пути, в цветочном киоске на выходе из подземки. Букет был громоздким, да и стоил недешево. Но Элвину было неловко появляться в доме бывшей тещи с пустыми руками. Конечно, Марджори предпочла бы что-нибудь менее помпезное: скромный букетик фиалок или какой-нибудь экзотический кактус в миниатюрном горшочке. Но интуитивно Форбс понимал, что в нынешней его ситуации подобные дары будут явно неуместными. Для визита в дом миссис Виллитон ему нужно что-то более величественное и торжественное. Да и подношение-то рассчитано, в первую очередь, на мать и только уже потом — на ее дочь.

В конце концов, это тоже вполне определенный жест, демонстрирующий, что да! в чем-то он был неправ. Только вот в чем? Он ведь с самого начала прекрасно отдавал себе отчет в том, что Марджори никогда не будет всерьез интересоваться его работой. Поначалу наивно-восторженный вид, с которым она слушала разговоры об искусстве, его даже трогал: эдакая послушная жена, пай-девочка, завороженно ловящая каждое слово своего умного мужа. А еще она так разительно отличалась от всех этих рафинированных и элегантных дам, с которыми он привык беседовать на профессиональные темы.

По иронии судьбы именно одна из таких дам, Виола Дейс, и стала причиной его разрыва с женой. Форбс слегка поморщился, вспомнив слезы Марджори, ее несправедливые упреки, и то, как она, лихорадочно побросав свои вещи в чемоданы, вызвала такси и, несмотря на все его уговоры, укатила прочь, к матушке.

Ну, и в чем его вина, в конце концов? Элвин слегка прищурился, словно пытаясь разглядеть в сгустившихся сумерках дом бывшей тещи. Вот он поравнялся с соседским коттеджем, машинально отметив боковым зрением, что скульптура белки по-прежнему красуется на своем привычном месте. Увидев табличку, сообщающую о том, что дом выставлен на продажу, он с грустью подумал, что уже совсем скоро новые хозяева отправят белку на свалку вместе со старым линолеумом из прихожей и прочим хламом, оставшимся в доме от прежних владельцев. Далее события разворачивались точь-в-точь, как это случилось с Далси. Он услышал за своей спиной незнакомый мужской голос.

— Вы не подскажете, где здесь дом под номером тридцать семь?

— Да вот же он! Соседний дом, — Элвин взмахнул рукой в сторону дома Марджори. — Видите, какой красивый кедр там красуется возле парадного входа?

Щуплый молодой человек издал виноватый смешок.

— Надеюсь, я не слишком опоздал. Ведь уже скоро пять.

Сказать по правде, кедр он перед домом не приметил, лишь какое-то голое дерево, издали смахивающее на абрикосовое.

— Опоздали к чаю? — вежливо поинтересовался у него Форбс. «Интересно, и что это за гость, — рассеянно подумал он. — Скорее всего, кто-нибудь из прежних приятелей Марджори, с которыми она общалась до замужества».

— Да, и к чаю тоже. Но, прежде всего, опоздал на благотворительный базар.

— Ах, вот оно что! — удивился Элвин и тут же заметил объявление на двери. Подошел поближе и стал внимательно изучать его. В хорошенький переплет попал бы он, заявившись с визитом в самый разгар благотворительной акции, нацеленной на сбор средств для покупки нового органа. В доме, поди, полно женщин всех возрастов. А тут он со своим нелепым букетом.

— Дело в том, что я — органист, — продолжил свои пояснения незнакомец. — А потому я просто обязан показаться дамам на глаза в такой вечер. Думаю, мое отсутствие может быть истолковано как самое элементарное неуважение и даже вызов с моей стороны.

— О, да! — с легкой иронией в голосе прокомментировал Элвин последнюю реплику. И тут же представил себе, с каким энтузиазмом набросятся все собравшиеся на молодого органиста, стоит тому только появиться в холле. И наверняка этот юноша будет чувствовать себя как рыба в воде среди этого пестрого женского цветника. Все церковники обучены непринужденному обхождению с дамами. Вот и его старший брат Невил, чем не пример для подражания?