Лекарство от любви – любовь

– Возможно, ты права. Твой клинический случай следует рассматривать другим специалистам из другой клиники.

– Да, я понимаю, инцест – предмет изучения психиатров. Ты именно это хотела сказать?

– Я вообще ничего не хотела сказать. Я вообще не намерена…

– А я намерена. Черт возьми, ты не выкинешь меня отсюда, пока не выслушаешь! Я решила тебе рассказать, и я расскажу… И не затыкай мне рот, слышишь?

– Я не собираюсь выслушивать твои исповеди.

– И все-таки выслушаешь.

– Сходи в церковь, исповедуйся там.

– Уже исповедовалась.

– И как, помогло?

– Ты просто дура. Ты ведь ничего не знаешь…

– Не хочу ничего знать.

– То, что ты тогда увидела… Ведь ты видела, не спорь. Я слышала твои шаги, я видела твою тень… Я на то и рассчитывала, что ты увидишь.

– Что ж, за это я могу только сказать тебе спасибо. Лучше узнать поздно, чем никогда.

– В том-то и дело. Лучше поздно, чем никогда. Сама ведь говоришь, тогда зачем сопротивляешься?

Почувствовав, что силы ее на исходе, Кристина закрыла лицо руками. Кто бы сомневался в том, что победа будет за Светочкой? Что именно за ней останется последнее слово? Ведь она ясно дала это понять еще тогда, десять лет назад. И все-таки…

– Я ненавижу запах твоих духов. Меня тошнит от них. Скажи, зачем ты пришла?

– Просто пришла рассказать. Я ведь выросла, повзрослела. Черт возьми, мне скоро тридцать… И, знаешь, мне так плохо без него… Чертовски плохо, чертовски одиноко… Иногда я жалею о том, что все ему рассказала. Ведь четыре года молчала, а потом взяла и рассказала… И вот уже четыре года его не видела. Только издали. Знаешь, иногда спрячусь в подъезде дома напротив и смотрю в окно, и вижу, как он выходит, садится в машину… Так хочется подойти ближе, обнять…

– Эй! Можно без эротических подробностей? А главное, скажи, зачем мне это?

Светочка, по всей видимости, впала в сомнамбулическое состояние. Вопрос Кристины остался без ответа. Мелодраматичное повествование после глубокого вздоха было продолжено фразой:

– А знаешь, он до сих пор тебя любит…

Открыв глаза, Варя не сразу сообразила, где находится. Комната показалась совершенно незнакомой, незнакомым было и кресло, в котором она спала, и вид из окна напротив. Пробуждение показалось продолжением сна, иначе и быть не могло. Она послушно закрыла глаза, собираясь спустя минуту проснуться заново. Теперь уже дома, в своей постели. Пусть даже на кресле, но на знакомом…

Но сон как рукой сняло. А еще через секунду она вспомнила: Артем.

И почти сразу – Герман.

А потом, еще спустя секунду – лицо девушки. Фотография, висящая на стене.

Следующая мысль была неожиданной и странной. Она вдруг почувствовала, что все они – и Артем, и Герман, и девушка с фотографии, и сама Варя – каким-то образом очень тесно связаны. Нет, дело было даже не в случайной цепи событий, которые произошли накануне. Эта связь была более глубокой, более крепкой, ее можно было назвать узами…

И еще она подумала о том, что в этой цепочке не хватает Кристины. Что Кристина здесь должна быть – непременно.

«Да что это я?» Она отмахнулась от непонятных мыслей. Какая может быть связь между людьми, которые пару раз виделись случайно? Только воспоминания, которые, впрочем, достаточно быстро сотрутся из памяти вследствие незначительности эпизода. Может быть, конечно, и даже наверняка, два звена в этой цепочке связаны более крепко – Кристина и Герман, в этом она смогла убедиться не далее как несколько часов назад. Безусловно, сама Варя связана с Кристиной – ведь они старые подруги. Но при чем здесь Артем? Какая связь между ней и Артемом, между Артемом и Кристиной? И уж тем более какое отношение к ним всем может иметь эта блондинка?

Однако попытки здравого размышления оказались безуспешными. От ощущения, навязываемого ей интуицией, отделаться никак не удавалось.

И еще и боль – с каждой секундой, по мере того как Варя просыпалась, боль нарастала, перед глазами снова замелькали непрошеные цифры-близнецы, изгнать их не представлялось возможным точно так же, как избавиться от мыслей.

Нет, нужно взять себя в руки. В конце концов, ничего страшного с ней не случилось. Да, Герман понравился ей. И по собственной глупости она вообразила, что понравилась ему тоже. И по собственной глупости, помноженной надвое, она вообразила, что та прогулка в парке будет иметь продолжение. И по собственной же глупости, возведенной в квадрат, она вообразила, что имеет право на что-то рассчитывать…

Понятия не имея о том, что место, на которое она претендует, уже не вакантно. Хотя по здравом размышлении можно было бы догадаться об этом заранее. Тогда не было бы этой боли, этой ужасной боли и обиды, только этого ей не хватало, после стольких месяцев страданий по поводу несложившейся жизни перевернуть страницу и снова начать те же страдания по поводу снова не сложившейся жизни…