Лекарство от одиночества

«А мне всегда было интересно, чем они все друг от друга отличаются: классика, рок, джаз, кантри», – она вздохнула и постучала ручкой по бумаге. Под ней оставались темно-синие точки. – «И почему все презирают поп».

«Презирать-то презирают, зато бабки нехилые».

Алихан передал блокнот и продолжил смотреть на мир так, словно не слышал звуков, но, несомненно, у него это выходило без выразительных затруднений. Представить пустоту намного легче, чем создать мир с нуля. К столику подошел официант. Ясмин, казалось, только открыла было рот, чтобы произнести свой заказ, но вместо этого, будто передумав, пальцем указала в меню на что-то в разделе авторских чаев.

«Значит, случайный человек удостоен твоей речи, а я всё ещё нет?» – Алихан не знал, с какой интонацией Ясмин могла прочесть этот его резкий на первый взгляд вопрос и потому улыбнулся.

«Случайные люди на то в нашей жизни и случайные».

Красивая фраза. По крайней мере, так показалось Алихану. Или это просто он слишком идеализировал Ясмин.

«Мне интересно», – вывел он уже у самого конца листа. – «Каким образом формируется мысль у слабослышащего человека?».

«Если ты не знаешь, жестовой язык состоит из простых слов без излишних окончаний. Условно: я, ты, сидеть, кафе. В своей жизни я слышала очень мало. В начальных классах мне на голову надевали наушники и пускали звуки такой мощи, чтобы достучаться до меня было возможным. Поэтому я представляю, каким может быть мир вокруг совсем немного, но много читаю и потому уже привыкла. Конечно, не знаю, что тебе это даст, но строю я в голове цепь только мыслеобразами».

«Например?».

«Чаще всего это просто картинки. Я знаю, как слова пишутся и что они значат. Могу вспомнить, как произносятся буквы, но могу произносить их неверно или не полностью. Это как когда ты учишь новый язык и помнишь, как слово пишется и переводится, а произносишь его зачастую неправильно».

«Какие книги ты читаешь?» – спросил Алихан, пользуясь случаем. – «Я видел у тебя «Голливуд» Буковски».

И на удивление Алихана их вкусы совпадали: Чарльз Буковски, Кристофер Бакли, Харпер Ли, Адам Дуглас, Филлип Дик, Джек Керуак. Брэдбери, Сэлинджер и Фицджеральд в их понимании были переоценены.

Ясмин жила с родителями в Кокшетау. Затем переселилась к двоюродной сестре, чтобы готовиться к поступлению в университет. После окончания школы она ещё несколько лет не могла определиться с высшим образованием и только недавно решила, что, вероятно, пока к нему не готова. Работала она в государственном обществе слабослышащих – занималась письмами и документами. Благо, Ясмин бегло читала и грамотно излагала мысли, поэтому работа спорилась.

Они встречались ещё несколько раз, но при этом к блокноту почти не прикасались. Так лето медленно переползло в осень. Посетив выставку современных казахстанских художников и купив на выходе два стакана обжаренной кукурузы, они шли вдоль аллеи на водно-зеленом бульваре.

Чувствуя тепло кукурузы сквозь бумажный стакан, Алихан размышлял над тем, что, пожалуй, никогда и никого не подпускал так близко, как Ясмин. И его сразу же покробило, что и с ней ведь когда-нибудь наступит пора прощаться. Алихан уже даже взглянул на свои воображаемые ножницы и представил, как отрезает ими кадры с воспоминаниями о Ясмин. Боль от такого исхода проткнула его грудную клетку. Он принялся судорожно копошиться в серой непроглядной массе и мысленно просить… нет, молить Ясмин о возвращении: «Ответь, если ты там. Ответь…» Разумом Алихан понимал, что она на это не способна, но в глубине души надеялся. И только он уже потерял всякую надежду, как Ясмин тут же протянула свою пластиковую ложку к его стаканчику и ловким движением зачерпнула горсть кукурузы. Алихан отошел от оцепенения – Ясмин ему ответила.

Он был готов отдать ей всю кукурузу мира, если так будет угодно.

Возвращаясь домой, Алихан думал только о кукурузе.

* * *

В первые выходные сентября Алихан присутствовал на репетиции Ясмин. Художники-сценографы то заносили, то выносили декорации, как бы не совсем довольные их присутствием. Пока актеры прерывались, чтобы как следует поспорить, а сценографы с шумом закатывали и выкатывали фасад европейской булочной, Алихан терпеливо наблюдал за ними из полумрака зала. Ясмин в споры не вступала – сидела с краю, прижав к себе колени и всматривалась в дискуссию с абсолютно бесстрастным выражением лица.

По окончании Ясмин спустилась и, вытащив блокнот из сумки, присела рядом.

«Угадал, какую мы ставим постановку?» – спросила она.

«Пигмалион?».

«А что такое эффект Пигмалиона, ты знаешь?».

Алихан знал, но вопреки тому ответил:

«Просвети».

«Эффект, когда ты безотчетно идеализируешь объект», – написала она и непривычно лукаво улыбнулась. – «Пигмалион, ты не голоден?».

Алихан не сопротивлялся ни секунды. Они вышли из театра и направились в ближайший лаундж.