Лекарство от скуки. (Не) твоя девочка

– Я вас слушаю. – Даже в самый сладкий момент слияния, когда девушка явно не отвечала за свои слова, он не удержался от шутки. Не потому, что было так весело. На самом деле, его колбасило и штормило не меньше, чем Алю. Просто нужно было хоть немного отвлекаться от ощущений, иначе мог бы потерпеть позорное фиаско. И не факт, что ему хоть кто-нибудь дал бы второй шанс.

– Ты оборзел? – Девушка даже дыхание не перевела после первой фразы, но наехать уже успела.

– Ну, кто ж в постели призывает других мужчин? Это неправильно, Аля. – Он отвечал все так же шутливо, а целовал уже всерьез. Жадно, нажимисто, глубоко, забирая ее дыхание, отдавая взамен свое.

Время для разговоров кончилось. Пришла пора вспоминать друг друга. То, как им было здорово когда-то. Понимать, как много упустили и проворонили. Как могли бы счастливо и сладко прожить еще целых пять лет, а не скитаться поодиночке в поисках нового счастья.

Аля сходила с ума похлеще Пальмовского. Она дрожала от нетерпения, без всякой нежности цеплялась за его плечи и спину, царапала, впивалась ногтями, подгоняя его нещадно… Надежды на долгую, неспешную, увлекательную прелюдию, переходящую в жаркое действо, таяли с каждой секундой.

Она сводила с ума и кружила голову похлеще любого крепкого напитка. Виктор в какой-то момент просто перестал соображать… Если женщина требует сделать все быстро, только самоубийца станет ей отказывать.

– Я тебя обожаю, Витя. – Может быть, это ему почудилось среди горячечного, безумного бреда, что Аля несла ему на ухо, не прерываясь ни на секунду. Может быть, он слишком долго об этом мечтал, и теперь воспаленное воображение само что-то лишнее насочиняло… Виктор не знал. Но эта фраза заставила его с еще большей силой сжать хрупкое женское тело, с еще большей мощью двигаться, просто вколачиваясь в нее.

Казалось бы, она должна бы поморщиться, возмутиться, попросить быть бережнее… Ничего подобного: девушка только восторженно ахала, охала и что-то довольно бормотала.

Он слизывал капли соленой влаги с ее висков, убирал пальцами влажные пряди с ее лица – не мог ни на секунду оторваться. Хотел смотреть, чувствовать, ощущать, так, чтобы ничего не мешало. Перехватил ее запястья над головой, задрал над подушкой. Такая вот, полностью в его власти, прижатая его телом, не имеющая возможности вывернуться, Аля нравилась Виктору больше всего. Так бы навсегда ее тут и оставил…

Она закатила глаза, задрожала, что-то совсем несвязно бормоча, расслабилась… По лицу растеклась довольная, сытая улыбка… Виктор почти физически ощущал, как она удовлетворена…

– Вот же ты скоростная, блин… Я только во вкус входить начал… – Сказал скорее для приличия. Ему самому уже не хватало ни терпения, ни сил, чтобы держаться.

– У нас до утра много времени. Успеешь наверстать. – Аля даже глаза не открыла, лишь лениво шевельнула губами.

Но тут же снова завелась, подхватывая темп и ритм мужских движений, помогая ему достичь последнего пика, снова достигая его сама.

Виктор только успел откатиться на бок и притянуть ее к себе ближе, даже в эту секунду, почти теряя рассудок, не хотел отлепляться. Не мог на секунду даже оставить между ними расстояние на сантиметр. Лишь потом блаженно зажмурился и выдохнул.

Пара секунд, кажется, а может быть, пара вечностей пролетела, когда он получил ощутимый тычок в ребра.

– Что такое? – Он, в принципе, был готов уже к новым подвигам. Обидно, что Аля зашевелилась первой. Это же она была девой пугливой, а он – героем, нападающим, завоевателем и все тому подобное.

– Ты мне ногу отдавил. – Слова недовольные, а тон… Черт поймешь, какие только ноты в нем не играли. А Виктор уже отвык от того, что у Али такой богатый голос.

– Это все претензии?

– Нет. Загибай пальцы. Ща перечислю все.

– Нет уж. Сейчас идем в душ, я тебя купаю…

– А потом запишешь?

– А потом снова буду любить тебя до потери пульса.

Он приподнялся первым, потянул девушку на себя.

– Пффф… Вечно ты обещаешь. Сначала сделай, а потом рассказывай! – Она презрительно стряхнула с лица перепутанные пряди.

– Не вопрос. Только потом не проси о пощаде. Остановлюсь, когда сам решу, что пора.

Аля проснулась от звонка с незнакомого номера. Толком не поняла, что происходит, но привычка отвечать всегда, чтобы не пропустить клиента, сработала на отлично: сначала девушка произнесла «алло», а потом уже окончательно пришла в себя.

А потом подскочила, как ужаленная, вернее, попыталась подскочить, но тяжелая мужская рука пригвоздила ее к подушке и никак не отпускала.

– Мамочка, доброе утро! Вы с папой еще не проснулись? – Конечно же, в шесть утра клиенты звонить не станут. А вот любимая дочурка – запросто.

– Э… Кхм… Привет, малыш. А ты почему не спишь так рано?

– Мы с бабушкой Надей гуляем.

– Что? Гуляете? В такую рань?!

Последние остатки сна как ветром сдуло. Аля с новой силой начала выпутываться из объятий Виктора. Тот уже тоже проснулся, но совсем не желал расставаться, ни с нею, ни с теплом, которое скопилось под одеялом. Наоборот, мужчина активно тыкался носом куда-то ей в шею, в висок, в затылок… Даже щекотать своей щетиной пытался.