Лекарство от скуки (СИ)

Громкие мужские голоса разрушили атмосферу спокойствия, умиротворения, волшебства. Я оглянулась, но никого не увидела. Резкие обрывки фраз доносились и растворялись в шуме прибоя, не внося никакой ясности в происходящее. Поднимался ветер. Третий ветреный день. Море волнуется. Густые облака затягивают небо, не оставляя и малейшего просвета. Я недовольно отвернулась, кутаясь в лёгкую шаль, совсем не подходящую местному климату. В этот раз Сочи оказался не столь дружелюбен. Несмотря на разгар сезона и утреннее время, пляж практически опустел. Туристы и отдыхающие плотной массой наполняли прибрежные ресторанчики, бары, клубы. Голоса раздались вновь. Ещё ближе, на порядок громче.

— Ты учить меня будешь? — Рыком прозвучал тот, что моложе, импульсивнее.

— Я просто хочу, чтобы ты успокоился. — Бальзамом на душу лёг другой, бархатный, мягкий, уравновешенный.

— Я сам решу, что мне делать! — Прозвенел эмоциями первый.

Ветер усилился, и ответ потерялся где-то между поднятыми вверх песчинками, мелкими морскими брызгами.

Донёсшийся злой шёпот утаил свой смысл, скорая потасовка расставила последние акценты. Мужчины разошлись, а недопонимание между ними осталось. Тот, что кричал и доказывал, сейчас направлялся в мою сторону. Увесистые шаги рассекали воздушный песок, резкие взмахи рук грозились разорвать в клочья того, кто посмеет перечить. Я устроилась на шезлонге сидя, поёжилась, кутаясь сильнее, и возмущённо фыркнула, ощутив отлетающий из-под босых стоп песок на губах и лице. Мужчина резко обернулся и стиснул челюсти, не желая на меня отвлекаться.

— Excusez-moi, mademoiselle. (Прошу прощения, мадмуазель). — Зло выговорил без оттенка акцента и собирался уйти, как вдруг обернулся снова, пытаясь что-то разглядеть через линзы тёмных очков. — Всё в порядке? — Добавил не менее агрессивно и точно без тени сочувствия или вины.

Только тогда, закончив от солёного песка отплёвываться, я взгляд на него подняла и неуверенно сглотнула, приметив отличительный знак на обеих руках. Татуировка в виде коротких слов, когда-то именно мне адресованных.

— А ты как думаешь, Татарин? — Проговорила и смолкла, не зная, чего от него дальше ждать.

А Татарин молчал. Смотрел на меня и молчал, не решаясь пошевелиться, вдохнуть толком не решаясь.

— Ты ли это, Наталья Викторовна? — Уколол он презрительным тоном, а я с шезлонга поднялась, расправила плечи, спину выпрямила и усмехнулась, признавая, что в таких условиях едва ли смогу посмотреть на него свысока.

Татарин как будто стал выше, шире в плечах, мощнее в теле. Он мужиком стал, оставляя такого знакомого и понятного мне мальчишку далеко в прошлом. Я же, наоборот… даже самой себе казалась тоньше и будто прозрачнее. Лишь лёгкий бронзовый оттенок — поцелуй жаркого южного солнца спасал от провала. Сейчас своё превосходство он чувствовал, держался увереннее, ухмылялся победно, но стоило мне голову вскинуть, поражение признавая, как сдался, выдохся, с сомнением прищурился.

— Что-то в тебе изменилось. — Проговорил задумчиво, и смело ладонью моего подбородка коснулся. — Привет. — Выдохнул, оставляя на губах лёгкий поцелуй. — Я скучал. — Кончика носа своим носом коснулся.

— Весьма смелое начало, Татарин.

— А разве не за этим сотни девушек ежедневно ступают на нашу горячую землю? — Нахально усмехнулся он и, пользуясь моим замешательством, очки с лица стянул. — Хочу видеть твои глаза. — Пояснил. — Не для того я так долго ждал, чтобы смотреть в пустоту. Давно в городе?

— Четыре дня.

— Что видела?

— Море, солнце, пляж… пальмы! Сто лет не видела пальмы, а здесь вон они… на каждом углу!

— Идём, я покажу тебе город.

— Ты уверен, что начать стоит с этого?

— Мы уже начали. А теперь, как гостеприимный хозяин, я покажу тебе здесь всё.

— Зачем? — Отозвалась я с лёгкой улыбкой, а Татарин, наоборот, показался мне предельно серьёзным.

— Потому что я встретил тебя в многомиллионном городе не просто так. Я ждал тебя, и ты вернулась.

— Считаешь, что всё можно свалить на судьбу?

— Считаю, что судьбу нужно брать в свои руки. Точно как я тебя сейчас. Крепко. — Мою ладонь сжал, твёрдость намерений демонстрируя, и за собой потянул, не давая опомниться.

— Кто это был? — Задала вопрос для отвлечения внимания, а Татарин отозвался весьма вяло. — Мужчина, с которым ты ссорился. — Пояснила.

— Знаешь, рядом с каждым всегда есть люди, которые точно знают, как нам будет лучше. Это тот самый случай. Он не пускал меня к тебе, Измайлова. — Легко рассмеялся Татарин, а я отчего-то верила.

Четыре года многое решили за нас. Четыре года не были непреодолимой пропастью. Но вынужденная разлука сковывала, обездвиживала, морским узлом вязала язык. Я не знала, о чём с ним говорить, как себя вести. Одолевали сомнения. Он казался лёгким, практически невесомым. Он стал вкуснее, он достиг уровня властелина мира и готов был своей силой поделиться. И снова со мной…

— Что нового? — Спросил, когда напряжённое молчание утомило, а тенистая аллея располагала к расслаблению.

Отвечать на вопросы сейчас хотелось меньше всего. Скорее, задать свои, потому я лишь скромно пожала плечами.