Лекарство от скуки (СИ)

— Полная свобода и никаких обязательств. — Заявил, раскинув руки в стороны.

— А у тебя был когда-нибудь секс на пляже?

— Сейчас будет. — Заверил и к себе притянул, но поцеловать я себя не дала.

— Мне как-то не по себе. — Призналась, отступая, а он уйти не позволил. Поперёк груди обнял.

— Испугалась? — Прошептал, прижимаясь губами к шее, а я и от этого прикосновения увернуться попыталась.

— Вдруг почувствовала, что не смогу. — Руки его расцепить захотела, а он сдавленно рассмеялся, теперь поперёк живота перехватывая, сзади наваливаясь.

— Ты справишься. — Заверил и замер, позволяя успокоиться, ситуацию принять, а я, не поддаваясь, неловко рассмеялась.

— Ещё не пожалел, что всё это затеял?

— Закрой глаза. Расслабься. Я всё сделаю сам. — Прошептал и я сдалась. Просто сдалась, его терпению повинуясь. Ведь не смял, не уничтожил… не поступил так, как мог.

Не нежный и не ласковый. Не было этого в нём. Он себя такого не знал. Зачем я пошла с ним? Зачем доверилась? И тот мужик, что приставал в баре… что с ним? Сразу, ещё в туалете стоя, я разглядела на белоснежной рубашке мельчайшие алые капли. Кровь. Более тёмное, какое-то неприятно густое пятно запомнилось на асфальте у выхода из клуба.

Защитник, завоеватель, настоящий мужик. А сейчас, со мной, тихий и кроткий, неторопливо нашёптывает приятные глупости, пытаясь найти в себе, поймать ту самую волну нежности. Осторожно оглаживает плечи, бока, спину, не давая и намёка на большее. Окружает заботой и вниманием, заставляя забыться и довериться ещё больше, ещё сильнее. И только когда глупое сердце успокоилось, когда дыхание выровнялось, поцеловал. Так же осторожно. Пробовал на вкус, смаковал, считывал реакцию, подстраиваясь под чужие желания. Поцелуи короткие, быстрые, а, может, и не поцелуи вовсе, а лишь касания губ… будто приманка, на которую я должна была попасться. На которую попалась, теперь уже сама подаваясь вперёд. Желание… то самое, что уже было во мне… давно. В тот самый первый раз с Громовым. Оно проснулось. Оно заставило раскрыться, сомнения оставить. И странная мысль… та, которой я себя успокоить пыталась, рассчитывая, что на месте любого смогу Громова представить и будет легче… именно эта мысль меня покинула. Не хотела я никого себе представлять. Мне нужен был именно тот, кто рядом. И хотелось большего. Больше откровения, острого желания, чтобы мысли оставили голову, даря ей лишь пустоту, спокойствие, умиротворение. Потому и поддавалась. То давлению, то нежности, то инстинктам. Его, в преимуществе. У него всего этого было с избытком, но мой «секс» сдерживался, он себя не отпускал, он помнил о моей просьбе.

— А, может, ну её… эту нежность? — Пробормотала я, будто пьяная от его прикосновений, поцелуев, внимания. На губы, которые точно знали, что такое отсутствие контроля, посмотрела, но мой «секс», такой инициативы не одобряя, отрицательно покачал головой.

— Не дразни меня. Не делай глупостей. — Осторожно проговорил. — С тобой всё вкусно. Не лишай меня разнообразия.

— Я для тебя экзотика?

— Как увидел тебя, понял, что иначе всё будет.

— Не так, как с другими?

— Не так, как я умею.

Так странно, мы стояли посреди песчаного пляжа, целовались, и я вдруг подумала, что парень достался мне в награду за ожидания. За всё то, что пропустить успела. Вот и чувствовала себя лет на пять-семь моложе. И вместо Громова он. Потому и всё происходящее казалось естественным и правильным. Ушло стеснение, и неловкость скрылась. Он стянул с меня и бросил на песок тонкую кофточку, под которой хотела укрыться от вечерней прохлады. Сдвинул в сторону тонкие бретельки свободного летнего платья, чуть потянул вниз и оно само к ногам съехало. А он всё целовал и целовал. Теперь уже не только губы. Теперь к плечам, к груди припадал. А я смотрела так, будто что-то от этой ночи себе на память украсть пытаюсь. Волосы тёмные, по которым так приятно водить пальцами, руки сильные, что держат на этом свете, не отпуская, на шее шнурок какой-то, на шнурке камень. Так не по-мужски… а заводит похлеще дорогих побрякушек, на которые так падки женщины.

Я подрагивала от желания, прижималась к парню теснее, тёрлась, ластилась, требуя большего. Поцелуи уже давно больше походили на голодные, нетерпеливые, они углубились, они были отражением похоти. Внизу живота тянуло, внутри странно покалывало. Будто ожог, будто химия. Я полностью обнажённая перед ним стояла и не понимала, отчего медлит. Наплевала на интриги, на его планы, сама принялась мелкие пуговицы сорочки расстёгивать. Руки дрожали, пуговицы не поддавались, а «секс» лишь посмеивался моему нетерпению.

— Я наслаждаюсь моментом. — Пояснил свою неспешность. — Ты заслуживаешь лучшего. — К уголку губ в поцелуе прижался.

— Но совсем скоро наступит утро и сказка закончится.

— Ты не Золушка, да и я не принц. Совсем не принц. — Выдохнул, будто с сожалением. — Не замёрзла? — По обнажённой спине погладил, в пояснице ладонью надавил, заставляя прогнуться, и пахом к моему животу прижался.