Лекарство от верности

Мне не было стыдно. И не было страшно. Я не ощущала себя преступницей. Свершилось то, что должно было свершиться. Любовь оказалась сильнее меня, сильнее долгов и обязательств, сильнее страсти. Любовь уложила меня на обе лопатки. Признаюсь, лежать на обеих лопатках вместе с Димой доставляло мне непереносимое удовольствие. Такое невыносимое, что у меня все заныло внутри и не было сил вытерпеть сладостную муку. Счастье может существовать только вперемежку с мукой. Теперь я это совершенно точно знаю. Никто не сможет обмануть меня. Я узнала настоящую цену земного греха.

– Ты действительно счастлива? – сказал он, приподнявшись на локте.

Дима рассматривал мое лицо, и мне не нужно было скрываться, я знала, мое лицо дышит счастьем и оно прекрасно.

– Счастлива, верь мне, – сказала я.

Смуглое родное тело горело неуемным желанием. Дима приблизил свое лицо к моему, обдал меня нестерпимым и жарким дыханием страсти. Можно было угореть от пылающего жара, умереть от небывшего вожделения, от терпкого аромата любви. Его тонкая кожа медленно врастала в мою, образовывая единые клетки, становясь родственной тканью, шелковистой и атласной. Мы закутались в нашу общую кожу, превратились в одно тело, обрели один скелет на двоих, мы были вместе и рядом, и мы проникли в себя, слились в одно целое навечно. Я старалась запомнить запах страсти, аромат желания, угар вожделения, хотела отложить в своем подсознании отголоски чувств и эмоций, я складывала все мелочи в одну копилку. Я хотела накопить любовь про запас. Впереди мерцало слишком много зим и весен, убогих и роскошных, сытых и голодных, но в них не было одного. Там не было моего возлюбленного.

– Ты любишь? – спросил он.

– Да, люблю, – сказала я.

Мое чистосердечное признание влило в него свежие силы. Он набросился на меня с новой страстью, будто где-то внутри него пылал невидимый костер, снабжая его новой неутолимой энергией. Мы плыли в безвоздушном пространстве, там ничего не было, ни людей, ни птиц, ни деревьев, ничего живого. Только мы одни, вдвоем, без прошлого и будущего. Даже без настоящего. И мы не вернулись оттуда, остались там жить. Нам было хорошо вдвоем. Мы навсегда останемся в эфире. И наши невесомые тела будут вечно плыть в туманной и зыбкой бесконечности.

– А что дальше? – спросил Дима.

– Не знаю. Поживем – увидим.