Лёха

– Ви есть меня обманывайт? Это есть оружий не стреляйт тысяща лет! Это оружий из архаише Греций! Такой был есть у фараон Рамзес самый дер эрсте! Аус пирамид! Я есть крайне довольный абзолют нет! Не ожидайт от вас! Эй, бандит, это есть твой оружий? – внезапно обратился он к встрепенувшемуся Семёнову.

– Никак нет! Они вас обманывают! – радостно лыбясь, заявил бандит Семёнов.

– Ах ты сука! – широко замахиваясь, шагнул к нему усатый старший. Но встал как вкопанный, как только Середа зло лязгнул командой, как выстрелил:

– Halt! Hor auf!

– У меня была винтовка образца 1891 дробь 30 года и сто пятьдесят патронов к ней. В подсумках, на ремне! Со штыком! И еще с меня сняли сапоги! Они вот на нем сейчас одеты! – радостно заявил воспрянувший дояр, показывая пальцем на ноги старосты.

– Та ти що? Ти взагалі про що? Це мої ж чоботи, новенькі зовсім! Твої-то черевики погань! – подпрыгнул и возопил фальцетом староста.

– Замовкни. Краще віддати, що просить! – мудро обрезал его усатый тезка, властно подзывая к себе одного из гопников – того, что Лёху в сортир водил.

– Але це мої чоботи! – уперся бородатый, умоляюще глядя на немецкого красавца, зло играющего желваками. Арбайтсфюрер взбеленился не на шутку, это было издаля видать.

– Стецько з ними піде, принесе завтра-післязавтра – утешил усатый. Он снял с оторопевшего гопника винтовку – мосинскую, длинную, с примкнутым игольчатым штыком, положил на стол рядом с мешком харчей. Потом по его властному жесту растерявшийся гопник снял с себя ремень с подсумками.

– З дохлого шибеника??? З мертвого? Щоб я потім їх одягнув? Ти з глузду з'їхав? – возмущенно завопил староста.

– Ну, перед шибеницею зніме, з живого – пожал плечами усатый. Видно было, что проблемы однофамильца и родича его не то, что беспокоят, а даже скорее немножко радуют, чуть-чуть, самую малость, но было в его безразличной вроде бы фразе злорадство. Даже не само злорадство, а так, намек, тень.

– А тобі легко говорити, що не з тебе чоботи знімають! – разозлился и староста.

– А чи не форси. Давай швидше, пане офіцер чекає! – поторопил его старший стражи несколько обеспокоенно.

– Ви есть обманывайт немецкий чиновник! Это есть непростительновато! Но я на перший раз не буду есть вас аррестовывайт! Это ви есть понимайт? – достаточно спокойно заявил арбайтсфюрер, внимательно осматривающий винтовку. Передернул затвор, патрончик упал на землю. Старший охранник тут же быстро нагнулся и подал патрон немцу, заботливо сдув с него пыль.

– Сапоге, шнелль, снимайт! – рявкнул громко металлическим рупорным голосом Середа.

Многие, включая и Лёху, вздрогнули. Староста прекратил свои жалобы и заскакал на одной ноге, сдергивая сапог как можно более быстро.

Арбайтсфюрер, не глядя на перепуганного главу деревни и его судорожные потуги, тем временем деловито открыл подсумки и пересчитал самым тщательным образом патроны.

– Здесь есть тридцать. Где остальный есть? – и глянул на усатого самым что ни на есть змеиным холодящим душу взглядом. Тот, засуетился не хуже старосты, собирая у стоящих рядом подчиненных патроны. Набралось сто сорок шесть.

Собрали все в узелок. Немец хмуро глянул на собравшихся.

– Ви есть портить о себе впечатлений! Последний раз! Я есть очень зол!

– А еще у меня головной убор забрали – неожиданно подал голос Семёнов.

– Что есть? – брезгливо спросил его, не поворачиваясь, арбайтсфюрер.

– Шапку мою забрали – отрапортовал радостно пленный бандит и будущий висельник. Артиллерист усмехнулся очень неприятной улыбочкой, сделал шаг вперед и неожиданно сдернул с головы старшего охраны новехонькую фуражку с лакированным козырьком. Потом подошел к бандиту и напялил ему фуражку задом наперед, причем сделал это с такой мощью и напором, что Семёнов аж присел и запищал.

– Никогда есть больше не смейть обманывайт немеций чиновник! – поучительно заявил арбайтсфюрер, подняв кверху указательный палец.

– Прощения просим – покорно сказал старший, опростоволосившийся прилюдно.

– Глядьте у меня! Кто есть сопровождайт бандит? Ви? Одевайт его мешок унд геен! – холодно и высокомерно заявил Середа.

Парень в польском мундире, суетливо подскочил к обутому уже в старостинские сапоги Семёнову и навьючил на того тяжеленький мешок.

– Может быть связать этому гаду руки? – спросил с надеждой в голосе полицай Стецько.

– Ви есть бояться обикновенни бандит? Безоружейни? – презрительно осведомился арбайтсфюрер. Стецько стушевался под его взглядом.

– Steh auf, Genosse, ist es Zeit zu gehen zuruck zur Basis. Kurz vor der Autobahn, dann holen wir Auto – тем временем помог участливо своему заболевшему в Африке камраду Середа. Впрочем, после охлобыстнутого им молока, да в тулупе, Лёха почувствовал себя куда как бодрее. Так и двинули прочь из деревни – впереди Семёнов, словно ишак с поклажей, следом настороженный полицай с двумя винтовками, последними, парочкой, двое ряженых.

Боец Семёнов