Лёха

Его спутники уже корячились во дворе — Жанаев как заведенный пилил дрова напару со стариком, а Петров с дояром и парой мужиков гремели какой-то странноватой ржавой железякой — издалека выглядело так, что они ее чинят. Детвора вертелась тут же, и как только Лёха появился из ворот сеновала, как сразу же окружили его и принялись глазеть, выдерживая безопасную дистанцию. Лёха хмыкнул про себя — сейчас-то он выглядел вполне себе — вчера ему притащили откуда-то гимнастерку, брюки навыпуск и ботинки — все было почему-то мокрым, но подсохло и стало вполне впору. Теперь пришелец из будущего смотрелся вполне себе пристойно — не то, что вначале. Вначале-то он бы этим деревенским устроил бы незабываемое зрелище. Правда ботинки ноги намяли, и ходить в них теперь было больно, но Лёха терпел, надеясь, что разносится обувка. Чуни были в разы хуже, и в них как-то себя было невозможно уважать. А так — даже с распухшим носом — все же вид был почти бравый.

Боец Семенов

Все получилось, как нельзя лучше, даже удивительно. Начать с того, что еще на подступах к деревушке встретился толковый пацаненок, потому, хоть и говорил тот не совсем по-русски, а все было понятно в разговоре. Так и оказалось — немцев в деревушке нет, и вряд ли приедут — мостик через топкий ручеек кто-то недавно разобрал, а за деревней дальше лес, тупичок тут, в общем, нечего тут немцам делать. Старший из пяти мужчин, что тут жили, опять же очень удачно оказался сам бывшим воякой — осел тут еще во время Империалистической, женился, так и жил, часть жителей была теперь его прямой родней. Так что общий язык нашли быстро. Поторговались, конечно, не без этого, но и сапоги и корову Семенов пристроил весьма удачно. Получили и хлеба и картошки и сала.

Еще и вечерять посадили как званых гостей, с почетом. Народу набилось — вся деревня считай, благо, что маленькая. Ну, Семенов с Петровым знали, что такое манеры, держались как подобает, церемонно, сдержанно, Жанаев тоже не подкачал, а вот потомок подкачал — лопал, как свинья и стаканчик держал неправильно — без оттопыренного мизинца, некультурно. А ему как раз стакан дали, стеклянный, настоящий городской. Остальные-то пили из разномастной посуды, потомка уважили, потому как были на нем летная диагоналевая гимнастерка с голубыми петличками и старшинской «пилой» из четырех рубиново-красных треугольничков, хорошие хромовые ботинки и брюки полушерстяные, что для крестьян сразу показывало — он тут в группе самый старший. Красавец, как на картинке. Зато потомок пока лопал — помалкивал и Семенова это вполне устраивало.