Лёха

Спутники шли быстро, приходилось подстраиваться под такой темп ходьбы. В кармане брюк тихо побрякивали патроны — Лёха не удержался и пяток словно позолоченных боевых патронов сунул себе в карман. Для чего — и сам не смог бы объяснить, но, во-первых, впервые в руках такие красивенькие вещицы держал, во-вторых, очень уж симпатичные они оказались, а в-третьих, это настоящие боевые патроны, этакая консервированная смерть и держать их при себе словно бы как-то возвышало в собственных глазах. Спутники шли мрачные, даже невозмутимый Жанаев что-то хмурился, а у Лёхи настроение наоборот поднялось. Вроде пустяк проехал и агрегат дурацкий — а приятно. Здорово получилось. Не совсем к месту вспомнилось, что генеральный хвастался, как за немерянные бабки рулил настоящим танком, интересно как бы генеральный на такой машинешке рассекал. И не так, чтобы очень уж сложно оказалось. Ну, то есть понятно, что он и полсотни метров не прокатился, а уже гуслю потерял, но ведь ехал сам и по рукам никто не бил. Очень непривычное ощущение — когда по твоей воле вдруг начинает перемещаться тяжеленная штуковина. Вообще-то будь Лёхина воля — он бы скорее остался с танкистами. Но спорить с Семеновым, а тем более злобным Петровым совсем не хотелось. Лёха сунул руку в карман, поперебирал гладенькие, словно шлифованные патроны и усмехнулся. У этого младшего лейтенанта на торжественно повешенном парадном мундире в петличках были забавные латунные мотоциклы на фоне шестерни. И костюм непривычный, хоть и с галстуком (скажи кто раньше, что в то время галстуки носили — Лёха бы ни за что не поверил) и мотоциклетные войска — тоже необычно.

Шли между тем довольно долго, потом под ногами стало хлюпать, а вскоре стало откровенно мокро, и Лёха набрал воды в левый ботинок. Холодной, надо заметить, воды.

— Черт, болотина тут. Ладно, разуваемся. Портки снимаем и постараемся проскочить — сказал Семенов.

Разделись, но только зря запачкались и померзли — болотина была большой, глубокой и брода в ней не было.

— Придется краем обходить — серьезно сказал персонально Лёхе озабоченный дояр — потому кончай патронами бренчать. Тихо надо идти, не получилось у меня обойти всю эту заваруху. Вроде как стрельба стихла, а немцы ночью не воюют. Попробуем проскочить.

Пошли почти впритирку к болотине, по-прежнему босиком. Лёха с огорчением ждал, когда опять насморк одолеет, но почему-то нос дышал нормально, хотя и замерзли ноги сильно.

Семенов рыскал впереди, выбирая дорогу, остальные шли следом. Почти совсем стемнело, потому Семенов, подумав, отвел спутников на сухое место, на мшистый взгорбок и там, по возможности тихо, устроились на ночлег, под себя постелив плащ-палатку, а сверху накрывшись шинелью и противоипритной накидкой. Перекусили на сон грядущий огурцами с хлебом, действуя практически на ощупь. Караулить первым остался Петров, остальные по возможности тесно прижались друг к другу и моментально уснули. Лёха по совету дояра снял ботинки и на ночь натянул свои чуни из шинельных рукавов.

Было сначала холодно, потом Лёха угрелся и даже не проснулся, когда озябший Петров залез на место Жанаева и когда Жанаев растолкал на рассвете Семенова. Тот негромко поругал отдежурившего две смены азиата, но тихо, без старания, просто для порядка. У Жанаева же было свое соображение — в лесу проводником лучшим был как раз Семенов и стоило ему дать как следует отдохнуть, потому как от его глаз, ушей и сообразительности сейчас зависели напрямую все жизни в этой группке. Уж чего-чего, а помирать Жанаев не собирался ни за что. Тихо собрались, разбудили Лёху и, позавтракав, чем бог послал, и, прислушавшись, двинулись дальше в обход широко разлившегося болота. Пальба началась попозже и вроде как была в стороне и сзади.

Трещало там достаточно сильно, хотя и явно на пределе слышимости, как в кино. Просто пару раз бабахнуло особенно серьезно, потому и обратили внимание — там еще трещали пулеметы — от них шума больше, чем от простого винтаря, как негромко пояснил Семенов, а что грохнуло так сильно — кто ж знает. Постукивали очереди минут пятнадцать, как предположил менеджера. Хорошо, что по прикидкам дояра пальба была не у тех, кто с танчиком остался, почему-то это порадовало Лёху.

Через час, наверное, монотонной ходьбы по жидковатому леску дояр-следопыт обратил внимание на что-то в болотине — они так и хлюпали по сырости, видимо тут было идти безопаснее. Лёха перевел дух, пригляделся. Недалеко от них в воде торчал кузов и квадратная кабина небольшого грузовичка размерами с «Газель». Неугомонный Петров тут же глянул вопросительно на дояра и спросил:

— Я гляну, что там, может что полезное?

Семенов кивнул, и его сослуживец стал шустро раздеваться. Залез голышом в воду, захватив с собой только штык от винтовки, пошипел от холода и очень скоро уже открывал не без натуги дверцу кабины. Повозился там, вылез недовольный.

— Пусто!

И полез, кряхтя, в кузов. Судя по плеску — в кузове вода тоже имелась в избытке.

— Ну, что там — тихо и нетерпеливо спросил Семенов.