ЛеХИ. Борцы за свободу Израиля

ГЛАВА 2. АВРАГАМ ШТЕРН — ЯИР

ЯИР

Я знаю: будет день, а, может, вечер,
Когда паду в бою я, умирая,
И вкруг меня сойдутся хищной стаей:
Пустыня, смерть и зной последней встречи.

Но ужас смерти будет мне неведом,

А зной пустыни оживет прохладой,
Когда глаза мои над смертной бездной ада
Увидят факельные отсветы победы.

1934

(Пер. М. В.)

ЯИР

Он грядет, он грядет, величайший тот день!
Королевской порфирой палим,
Он в венце голубом — неба Родины сень —
Коронованный солнцем златым.

Он грядет, он грядет, величайший тот день

Он разрубит неволи ярмо,
Свет свободы рассвет нависшую тень —
И Израилю будет светло.

Он грядет, засверкает мечом, как жезлом —

В нем величие царств и спасение в нем.
Но героев-борцов, Его верных рабов,
Кости скроет могильный забвения кров.

1943

(Пер. М. В.)

Яир был первым, четко и во весь голос сказавшим, кто есть враг, и он же был первым, кто ясно и лаконично выразил ту политическую истину, о которой до того туманными намеками говорила поэзия и революционно-сионистская пропаганда. Верно то, что идеология Лехи выросла на почве поэзии Ури-Цви Гринберга. Верно и то, что она питалась идеями «Брит габирьоним» («Союз бунтарей»), пропагандой д-ра Абы Ахимеира и статьями д-ра Йегошуа-Гешеля Евина, который в письме к Жаботинскому так выразил свое мировоззрение: «Мы верим, что наше освободительное движение будет таким же, как у других народов — тюрьма, виселица, жертвы». Верно также, что все это неизбежно должно было привести к одному единственному выводу о том, что враг — это иноземное иго. И все же первым, кто сформулировал это со всей ясностью и отчетливостью, был Яир: «Враг — Британия. И с врагом этим мы должны бороться не на жизнь, а на смерть, при любых обстоятельствах и в любой ситуации».

По мнению Яира, борющееся подполье должно быть организацией, абсолютно независимой от кого бы то ни было, и независимость эта требует, разумеется, ведения собственной внешней политики. До того времени «внешняя политика» всех сионистских партий и группировок была не более, чем заискиванием перед Британией. Вейцман ходатайствовал у англичан за сионистские интересы вежливо и благовоспитанно; ревизионисты считали, что сионистские требования надо выдвигать настойчиво и активно, иногда даже применяя «давление», дабы поставить британское правительство в неудобное положение. Но все были согласны в одном — вся «борьба» должна вестись в рамках «общего дома», громадной Британской империи. Для Яира этот «общий дом» был тюрьмой. И из тюрьмы этой даже Жаботинскому, преемнику Герцля, не удалось вытянуть сионистскую политику. В последние годы жизни Жаботинский пробовал, правда, заинтересовать сионистским решением «еврейского вопроса» политических деятелей Восточной Европы, но этим он вовсе не хотел отстранить Англию от участия в еврейских делах. Он хотел только усилить давление на Лондон с тем, чтобы вынудить его стать союзником сионистского движения. Яир же утверждал в узком кругу соратников, что поскольку Британия является нашим врагом, то задачей независимой еврейской внешней политики должны быть поиски союзников среди стран, враждебных Британии. Публично, в немногих опубликованных листовках, пропагандистская линия была иной — еврейскому народу незачем вмешиваться в Мировую войну, войну мировых держав друг с другом; еврейский народ должен бороться не за чужие, а за свои собственные интересы, за свою свободу и за независимость на Родине.

Вне подполья линия Яира была понята и истолкована, как «действия» (против англичан) и «заговор» (с иностранными державами, враждебными Британии. Из «действий» никто не делал секрета, «заговор» же держался поначалу в тайне, и вести о нем просачивались в основном благодаря противникам группы Яира, заинтересованным очернить ее в качестве «пятой колонны», которую надо уничтожить.

ЦАРСТВО ИЗРАИЛЯ ВОССТАНОВЛЕНО БУДЕТ МЕЧОМ…