Лексика русской разведки. История разведки в терминах

В 1534 г. король польский и великий князь литовский Сигизмунд I Старый решил воспользоваться малолетством великого князя Ивана IV, чтобы вернуть себе Смоленск с прилегавшими к нему землями, и развязал военные действия, продолжавшиеся четыре года. Войска Сигизмунда сначала имели успех, но затем перевес перешёл на сторону русских. Уже в 1535 г. воюющие стороны стали «прощупывать» возможность заключения мирного договора. Были установлены и в последующем развивались отношения (обмен грамотами, направляемыми с гонцами) государева конюшего, князя Ивана Федоровича Овчины Телепнева-Оболенского[194]с великим гетманом литовским, «воеводой [каштеляном] виленским» «Юрием Николаевичем Радивиломъ» (Юрием Радзивиллом, «Геркулесом»). Князь И. Ф. Оболенский был одним из способных и отважных воевод своего времени и, будучи фаворитом регентши Елены Глинской (матери Ивана IV), оказывал влияние на управление государством и, как следствие, организовывал и вел разведку на государственном уровне.

Предлогом к установлению заочного знакомства с великим гетманом литовским, судя по всему, явилось обращение к нему И. Ф. Оболенского с просьбой о разрешении переписки со своим двоюродным братом, князем Фёдором Васильевичем Овчиной Телепневым-Оболенским, находившимся в то время в литовском плену. Гонцом к Радзивиллу князь И. Ф. Оболенский послал своего человека Якова Снозина. Зимой 1536 г. Я. Снозину в городе Дорогобуже, входившем в состав Русского государства на границе с Великим княжеством Литовским, был вручен следующий документ: «А се память княжь Иванову Федоровича слузе Якову Снозину. Какъ оже, дастъ Бог, приедетъ в Вилну… и Якову, пришедъ къ Юрью, отъ князя Ивана Федоровича Юрию Николаеву поклонъ правити, а молвити: Великого государя Ивана… боаринъ и конюшей и воевода князь Иванъ Федоровичь Оболенской… тобе, брату и приятелю своему Юрью Николаевичу… велелъ поклонитися… да грамоты подати… А после грамотъ поминки явити отъ князя Ивана… И нечто кто станетъ Якова вспрашивати про Казань… и Якову говорити… А нечто вспросят Якова: лето-съ крымские люди приходили ли на великого князя землю, и где воевали? И Якову говорити…»[195]. И здесь же: «Да учнутъ Якова о томъ спрашивати, и Якову о томъ говорити; а не учнутъ Якова о томъ спрашивати, и Якову о томъ не говорити». Как видим, никаких лишних слов и никакой инициативы не допускалось в ходе приема у Радзивилла.