Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века.

Кроме того, он применял и приемы коллажа, нередко используя для этого вырезки из старинных книг и журналов. Неисчерпаемым источником его форм была природа. Особенно внимательно изучал он растительный мир, насекомых, строение клеток под микроскопом, причудливые образования кораллов, водоросли, структуры кристаллов. Весь этот визуальный опыт, переработанный его изощренной фантазией, переплавлялся в причудливые фантастические, часто абсурдные пластические образы, наполнявшие мир его сюрреалистических по духу картин, графики, коллажных романов. Трансформированная фигура (или ее фрагменты) человека занимала в этом мире далеко не последнее место, превращаясь часто в какие-то антропоморфные фантомы иных миров (одному из них Э. даже дал имя: «частный фантом» Лоплоп).

В начале 40-х гг. он написал целую серию особенно характерных для него картин, в которых с помощью кораллоподобных форм создал уникальные, ни на что не похожие органические миры, некоторые из которых наполнены странными существами, особого пантеистического звучания («Европа после дождя», 1940-42; «День и ночь», 1941-42; «Vox Angelica», 1943; «Глаз молчания», 1943-44; «Искушение св. Антония», 1945, и др.). В ряде работ Э., как и большинства сюрреалистов, сделан сильный акцент на эротическом начале, разлитом в природе, точнее — в его особых сюрреалистических мирах. Увлечение фрейдизмом, программное для сюрреализма, способствовало сознательно-внесознательному наполнению работ Э., как и других сюрреалистов, сексуально-эротическими пластическими символами и эротическим духом. Это относится не только к работам, в которых в том или ином виде присутствует обнаженное женское тело или его фрагменты, но иногда и к почти абстрактным композициям.

Лит.:

Russell J. Max Ernst: Life and Work. N. Y., 1967;

Spies W. Max Ernst: Loplop, the Artist in the Third Person. N. Y., 1983;

Bischoff U. Max Ernst. 1891–1976. Jenseits der Malerei. Kln, 1993.

Л. Б.

Эротическое

Понятие, обозначающее переживания и фантазии, связанные с сексуально-чувственной областью жизни человека. Мировое эротическое искусство образует весьма значительный сектор мировой культуры, игнорирование которого неизмеримо бы оскопило и упростило наши представления о человеке. Исторический опыт претворения эротической темы в искусстве проливает свет на относительность «дозволенного» и «недозволенного» в поведении человека, на подвижность критериев в разведении его потребностей на «истинные» и «неистинные». Присутствующее во всех культурах и цивилизациях, Э. искусство демонстрирует чувственную пластичность человека в истории, способно раскрывать сложную психологическую мотивацию его поведения.

По мере развития европейской культуры эротическое переживание постепенно обособляется как самостоятельная область, не сводящаяся целиком ни к любовному чувству, ни к физиологической стороне сексуального общения. Возникновение самостоятельного эротического воображения отличает психику относительно независимой индивидуальности; этот процесс заявляет о себе в период раннего Возрождения. До этой поры характер воплощения эротических тем в европейском искусстве почти целиком был обусловлен не столько внутренне психологическими потребностями, сколько внешними факторами: особенностями языческой мифологии, господствующими христианскими догматами, устойчивыми формами бытового уклада и социальной жизни.

Синкретический характер античного эроса делал восприятие Э. скорее ритуализированным, чем индивидуально-неповторимым: в его корнях еще очень мало психологического фермента. Сегодня, с большой исторической дистанции гораздо легче выявить сакральные, этические, познавательные функции античного эроса, нежели уловить невидимые связи между его эстетическим профилем и внутренними потребностями личности. Исключение, пожалуй, составляет античная лирика, по самой своей природе ориентированная на интимно-личностное, сокровенное.

Эволюция Э. переживаний испытала на себе воздействие глобальных тенденций, присущих античной культуре в целом. Так, если, например, в изобразительном и прикладном искусстве классической Греции эротические сюжеты отмечены особой эмоциональностью и нежностью, то в эпоху эллинизма эмоционально-духовное качество эротической темы заметно нисходит; интимный акт воспроизводится среди других как своеобразный каталог сексуальных позиций, в которых абсолютизируется физиологический элемент.