Лексикон (СИ)

– Ну, подобное здесь не редкость, – усмехнулся полковник. – Дикари, к сожалению, понимают только один язык – язык силы. Стычки случаются по нескольку раз за год… Даже «мирные» племена, те, что ведут с нами торговлю, время от времени посылают воинов испытать на прочность наши ряды… Как правило, патрулям хватает пары добрых ружейных залпов, чтобы отбить охоту к подобным эскападам… На некоторое время. Однако вы правы: если без обиняков, ваша личность представляется мне весьма странной и загадочной. Учёный, изобретатель, путешественник… И то, с каким упорством вы не желаете назвать своё подлинное имя… Нет-нет, я не настаиваю! Но это весьма необычно, понимаете? И поэтому настораживает…

– Стало быть, всё-таки пленник… – сокрушенно вздохнул Озорник.

– Гость, – поправил полковник. – Гость, свобода передвижения которого слегка ограничена, не более.

– Другими словами, выйти за пределы Крепости я не могу?

– Пока, увы – нет…

– Какая ирония! – рассмеялся вдруг Озорник. – Подумать только… Очутиться на острие противостоящих друг другу государств… И это после долгих месяцев вполне безмятежного существования в краю, который большинство образованных людей, не сговариваясь, считают дикарским и смертельно опасным! Вот так возвращение к цивилизации!

– Таковы реалии, – развёл руками Шолт-Норт. – Наша основная проблема – Орда. Уже не в первый раз татары пытаются завладеть уральскими территориями…

– Это что, одна из тех распрей, где претензии каждой из сторон уходят вглубь времён?

– Увы, всё гораздо проще. Причина нынешнего конфликта – руды и уголь… Месторождения Орды скудеют с каждым годом. О, их вполне хватило бы для собственных нужд – ещё на многие десятилетия; но наш сосед весьма активно продаёт богатства своих недр Британской Империи.

– Значит, Орда вынуждена будет расплачиваться уральскими железом и медью за военные кредиты…

– Для начала, нас ещё надо завоевать! – сурово сдвинул брови Шолт-Норт. – Это не так-то просто, смею уверить… За последнее столетие этот перевал штурмовали четырежды – и каждый раз враги умывались кровью.

– Но тогда за ними не стояла мощь имперской военной машины… – тихонько возразил Озорник.

– Не думаю, что Британия снизойдёт до прямой интервенции, – губы полковника скривились в презрительной усмешке. – Тут может вмешаться Московия, и тогда сам черт не скажет, чем это всё обернётся…

– Что ж, пожалуй… Могу я, с вашего позволения, воспользоваться здешней механической мастерской? Хотелось бы слегка отремонтировать моё средство передвижения, заодно внести некоторые изменения в конструкцию…

– Разумеется… – кивнул полковник. – Я распоряжусь.

По возвращении в Крепость у Ласки практически не осталось свободного времени. Офицеры вдруг стали невероятно требовательны: учебные стрельбы, строевая, чистка и ремонт амуниции занимали весь день, от подъёма до отбоя. Никто не роптал: приносимые телеграфом вести с каждым днём становились всё тревожнее. Торговые операции были заморожены. Дорога через перевал опустела. Грязная каша из растаявшего снега и угольной пыли, ежедневно перемалываемая колёсами подвод, покрылась девственно-белой пеленой – и было в этой непорочной чистоте что-то призрачное, нереальное… Последними, нарушившими белизну снегов, стали казаки горнострелкового батальона. Новоприбывших расквартировали, и в Крепости сразу сделалось многолюдно. Хозяева с интересом рассматривали вооружение гостей: у тех были новые московитские винтовки с магазином на пять патронов.

– Ты уж звиняй, но ваши-то «мосинкам» не чета! – втолковывал Ласке один из новоприбывших, молодой казак с русым чубом, залихватски торчащим из-под папахи. – Эвон, смотри: затвор передёрнул, и стреляй снова; да я скольких вражин, почитай, зараз хлопну! А с этой, старой, покуда вошкаешься…

Девушка хмурилась: конструкция «светловки», простая и надежная, была делом рук её отца – как, впрочем, и многое другое…

***

Орда в открытую перебрасывала войска к границе. Военачальники не торопились: в мощную оптику можно было различить приготовления. К перевалу подтягивали железнодорожную ветку: шпалоукладчики на конной тяге работали в три смены, днём и ночью подвозили рельсы – благо, каменистая почва предгорий позволяла обходиться без насыпей. Полковник Шолт-Норт ничего не мог сделать. Дальнобойность крепостной артиллерии оставляла желать лучшего. Орудия эти предназначались для защиты перевала и могли вести поистине шквальный огонь, однако – лишь на коротких дистанциях. Но даже будь иначе, защитникам оставалось лишь молча наблюдать за неумолимой поступью рока: чёткие и недвусмысленные приказы ставки запрещали открывать стрельбу первыми. «Атаман наш знает…» – словно заклинание, шептал себе полковник строчку из песни. Шолт-Норт и офицеры теперь большую часть времени проводили на крепостных стенах, наблюдая за развёртыванием сил противника.

– Какие новости, полковник? – раздался как-то утром за спиной полковника знакомый голос. Шолт-Норт оторвал воспалённые бессонницей глаза от окуляра армейского телескопа.

– А, господин Озорник… Желаете взглянуть?