Лексикон (СИ)

Потап был на редкость разговорчив. Ласка не сразу сообразила, что медведь таким образом отвлекает её от собственного болезненного состояния – причем весьма успешно; когда они достигли генераторной, девушка уже немного пришла в себя. Лидделл возился с большой электродинамической машиной, используемой для подпитки призраков – именно её Потап обозвал «динамой». Причину поломки установили довольно быстро – в колесе лопнул обод подшипника. К счастью, на борту имелось достаточное количество сменных деталей. В углу генераторной девушка заметила ещё одну электромашину, размерами поменьше – к ней были приделаны длинные рукояти, словно у носилок, и тележные колёса.

– Это на случай, если нам придется покинуть корабль, – пояснил инженер. – В конце концов, мы-то можем добывать себе пищу в пути, охотиться – а вот «стим бойз» требуется электричество…

Работа и впрямь подействовала на Ласку благотворно. Как это обычно бывает, стоило справиться с одной неполадкой, как тут же потребовалось починить что-то ещё, заменить ненадёжную деталь, отрегулировать натяжение пружины… Морская болезнь отступила, а потом и вовсе забылась: закончив, наконец, работу и вытирая руки от смазки, девушка с удивлением поняла, что чувствует себя превосходно! Вернувшись в каюту, она бросила взгляд в иллюминатор. Вспышка молнии высветила на миг курящуюся мельчайшими брызгами водяную гору… Ласка поспешно отвела взгляд.

– Лёва! Нам нужно поговорить.

Озорник оторвался, от расчетов.

– Да… Я тебя слушаю.

– Скажи мне, что ты задумал? И… Как мы будем дальше?

– Я не могу сейчас ответить на второй твой вопрос, – вздохнул Озорник. – Я просто не знаю. Слишком много разных «если»…

– Тогда ответь на первый!

– Я ведь уже говорил тебе: наш мир стянут незримой сетью. Я хочу её разорвать.

– Как?! Что это будет – конкретно?

Озорник вдруг сдвинул с глаза повязку. Ласка на миг испугалась, что Лев хочет применить свои нечеловеческие способности – прямо здесь, сейчас, чтобы прекратить этот разговор… Но напарник лишь устало потёр веки.

– Представь себе мир – разрезанный, точно спетый арбуз; рассеченный на мелкие дольки… Представь сотни малых планет, кружащих в бесконечном вальсе… Знаешь, каким будет небо над головой их обитателей? Словно бархат, усыпанный огромными самоцветами… Сотни миров – и каждый из них уникален, каждый непохож на своего соседа… Никаких колоний, никаких государств-сателлитов, никаких империй, сокрушающих утонченные древние цивилизации железной поступью солдафонов...

– Лёва… Но это ведь безумие! – Ласка растерянно глядела на своего товарища. – Ты… Даже если это удастся… Неужели ты думаешь, что кто-нибудь выживет после… Такого?!

– Конечно. И выживших будет куда больше, чем погибших; неизмеримо больше! Да, полностью избежать жертв не выйдет, но… Я ведь хочу не просто перекроить мир; я хочу дать человечеству шанс начать всё заново, избегая фатальных ошибок. На этот раз прошлое останется неизменным – люди должны помнить, каким всё было… А будущее всецело находится в их руках.

– Ты не можешь расколоть Землю… Там же раскаленная магма, она сожжет…

– Неужели ты думаешь, что я этого не предусмотрел, – поморщился Озорник. – Впрочем, моя вина: наверное, я привел плохую аналогию с этим арбузом… Мне придется перекраивать само пространство, саму природу мирового эфира, изменять некоторые фундаментальные физические законы… Сейчас я перепроверяю свои расчеты – благо, у нас выдалось спокойное время; и не нахожу ни единой ошибки. Скажи, Маленькая Ласка, ты веришь мне?

Девушка опустила глаза. Ах, как просто было бы солгать – сказать «да»; ведь именно это он хочет сейчас услышать…

– Я… Я не знаю.

***

Буря бушевала почти трое суток. Наконец, свирепый ветер утих; теперь корабль раскачивала мёртвая зыбь – исполинские, насквозь просвеченные солнцем водяные громады таких немыслимо-чистых цветов и оттенков, что дух захватывало. Прислушиваясь к мерному постукиванию двигателей, Джонатан Лидделл радовался, как мальчишка: его детище с честью выдержало атлантический шторм. Не разболталась ни одна заклёпка, ни единый шов не дал течи; сложная машинерия работала, как часы. Едва лишь волнение улеглось настолько, что сделалось возможным выйти на палубу, команда принялась ставить паруса. В небо никто не смотрел – и не видел маленькой черной точки, вынырнувшей из-за облаков. «Стимфлай» развернулся, оставив в воздухе белёсый росчерк остывающего пара, и лёг на обратный курс.

В один из дней Озорник захлопнул тетрадь, откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы на затылке и громко объявил:

– Я завершил расчеты.

Ласка молча смотрела на него, ожидая продолжения.

– Ошибок нет. Всё будет в точности так, как я хочу, – он тихонько рассмеялся. – Знаешь, это был чертовски долгий путь – и вот, наконец, он близится к завершению!

– Лёва, скажи – а тебя не пугает то, что ты хочешь совершить? Совсем нисколько? – осторожно спросила девушка.