Лекции о «Дон Кихоте»

«– Итак, да будет вам известно, что просьба, с которой я к вам обратился и которую ваше человеколюбие обещало исполнить, состоит в том, чтобы завтра утром вы посвятили меня в рыцари; ночь я проведу в часовне вашего замка, в бдении над оружием, а завтра, повторяю, сбудется то, чего я так жажду, и я обрету законное право объезжать все четыре страны света, искать приключений и защищать обиженных, тем самым исполняя долг всего рыцарства, а также долг рыцаря странствующего, каковым я являюсь и каковой обязан стремиться к совершению указанных мною подвигов». Мечта Дон Кихота осуществляется лишь потому, что плутоватому хозяину не чуждо грубое чувство юмора. Пародия на рыцарскую литературу приобретает у Сервантеса новую форму. И вот шельма-хозяин подыгрывает мечтателю Дон Кихоту, напоминая о некоторых деликатных вещах: у всех доблестных рыцарей – и это ничуть не умаляло их доблести – «кошельки на всякий случай были туго набиты; брали они с собой и чистые сорочки, а также баночки с мазью, коей врачевали они свои раны». Далее следует бдение над оружием, которое прерывает потасовка с погонщиками мулов, сбросившими доспехи с водопойного корыта. В конце концов хозяин постоялого двора совершает над Дон Кихотом шутовскую церемонию посвящения в рыцари, и тот отправляется на поиски приключений, предварительно изъявив благодарность хозяину. «В ответ хозяин на радостях, что отделался от него, произнес не менее высокопарную, хотя и не столь пространную речь и, ничего не взяв за ночлег, отпустил его с миром».

Глава 4

Направляясь в свое село, чтобы взять себе оруженосца, Дон Кихот освобождает пастушонка из рук жестокого сельчанина, стегающего его ремнем, но, как только рыцарь удаляется, довольный тем, что заступился за обиженного, хозяин избивает мальчугана до полусмерти. На перекрестке четырех дорог Дон Кихот встречает шестерых купцов в сопровождении слуг. Обуреваемый жаждой рыцарских подвигов, он преграждает им путь, принимает воинственную позу и кричит:

«– Все, сколько вас ни есть, – ни с места до тех пор, пока все, сколько вас ни есть, не признают, что, сколько бы ни было красавиц на свете, прекраснее всех ламанчская императрица Дульсинея Тобосская!» Один из купцов, видя, что они имеют дело с сумасшедшим, просит показать им девицу, о которой идет речь, прежде чем они смогут засвидетельствовать эту истину.

«– Если я вам ее покажу, – возразил Дон Кихот, – то что вам будет стоить засвидетельствовать непреложную истину? Все дело в том, чтобы, не видя, уверовать, засвидетельствовать, подтвердить, присягнуть и стать на защиту, а не то я вызову вас на бой, дерзкий и надменный сброд». После дальнейших придирок купца разгневанный Дон Кихот, взяв копье наперевес, бросается на своего собеседника, но Росинант, как назло, спотыкается на полпути, и рыцарь падает на землю, где его до полусмерти избивает один из погонщиков мулов, да так и остается лежать на дороге, не в силах пошевелиться.

Глава 5

Там его находит односельчанин и отвозит домой. Дон Кихот говорит своим домочадцам:

«– Погодите! Я тяжело ранен по вине моего коня. Отнесите меня на постель и, если можно, позовите мудрую Урганду, чтобы она осмотрела и залечила мои раны.

– Вот беда-то! – воскликнула ключница. – Чуяло мое сердце, на какую ногу захромал мой хозяин! Слезайте с Богом, ваша милость, мы и без этой Поганды сумеем вас вылечить. До чего же довели вас эти рыцарские книжки, будь они трижды прокляты!

Дон Кихота отнесли на постель, осмотрели его, однако ран на нем не обнаружили. Он же сказал, что просто ушибся, ибо, сражаясь с десятью исполинами, такими страшными и дерзкими, каких еще не видывал свет, он вместе со своим конем Росинантом грянулся оземь».

Глава 6

Друзья Дон Кихота, священник и цирюльник, осматривают его библиотеку. Священник полагает, что некоторые из книг могут быть помилованы и спасены от разожженного на скотном дворе костра, цирюльник еще более снисходителен, но ключница с племянницей требуют самых решительных мер. (Это великолепная сцена для чтения вслух.) Среди книг, которые называют друзья, перед тем как предать их огню или отложить в сторону, упоминается и «Галатея» Сервантеса. Симпатии и антипатии священника не слишком ясны, но он явно предпочитает изысканные стихи и прозу. Любопытно, что в диалоге из шестой главы есть нечто шекспировское. Разумеется, для современников Сервантеса эти литературные аллюзии были значительно смешнее и несравненно тоньше, чем кажутся нам теперь.

«– Это „Зерцало рыцарства“.