Лекции об искусстве

§ 8. Объяснение недостаточности рисунка в фигурах Тернера

Я не имею в виду представить это как доказательство необходимости плохого рисунка (хотя в пейзаже рисунок имеет ничтожное значение), но я хочу доказать разумность и необходимость такой недостаточности рисунка, при которой даже у ближайших фигур лица заменяются круглыми шарами с четырьмя розовыми пятнами, а четыре взмаха кисти выражают руки и ноги; в самом деле, ведь, нет никакой возможности, чтобы глаз, приспособившись к восприятию лучей, идущих из крайнего отдаления и получая некоторое частичное впечатление от всех расстояний, — чтобы глаз при таких условиях мог воспринять от ближайших фигур больше форм и черт, чем дает Тернер. И насколько такая неопределенность переднего плана представляет безусловную необходимость для правильного воспроизведения пространства, в этом очень легко может убедиться всякий, кто чтит этого художника настолько, что ради славы его пожертвует одной его картиной: кто взял бы какое-нибудь произведение Тернера с наименее законченными фигурами и поручил бы изобразить эти фигуры одному из наших первостепенных в этом отношении живописцев; пусть при этом будут сохранены целиком цвета и тени тернеровских групп, так что ни один атом композиции не утратится, но вместо розовых пятен появятся глаза, a вместо белых — ноги. Выставьте такую картину в академии, и даже новичок в искусстве сразу заметит, что правдивость расстояния исчезла, что все ее красоты, вся гармоничность распались, что она превратилась в грамматическую ошибку, стала «картиной невозможностей», вещью, предназначенной терзать глаз и оскорблять ум.

Глава V. Истинность расстояния. Второе: зависимость его правдоподобия от способности глаза

в последней главе мы видели, до какой степени отсутствие отчетливости отдельных расстояний необходимо для того, чтобы выразить приноровление глаза к тому или другому из них; теперь нам предстоит исследовать тот вид неотчетливости,

§ 1. Особый вид отсутствия отчетливости, зависящий от отдаленности предмета

который зависит исключительно от отдаленности предмета, даже в тех случаях, когда фокус глаза вполне сосредоточен на нем. Неясность первого рода свойственна всем предметам, к которым не приноровился глаз, независимо от того, близки или далеки эти предметы; второй вид неясности вытекает из недостатка способности глаза воспринять ясный образ предметов на большом расстоянии от себя, как бы внимательно он ни смотрел на них.

Нарисуйте на куске белой бумаги квадрат и круг небольшого диаметра каждый и зачерните их так, чтобы формы их были совершенно отчетливы; повесьте эту бумагу на стене и отойдите на более или менее значительное расстояние, смотря по величине начерченных вами фигур. Вы дойдете до такого пункта, где вы, совершенно ясно видя оба пятна, не сумеете сказать, которое из них круг, которое — квадрат.

То же, конечно, происходит и в пейзаже с каждым предметом, смотря по степени его отдаленности и по его величине.

§ 2. Он порождает неопределенность деталей, но не уничтожает их

Определенные формы древесных листьев, как бы резко и ясно они ни выделялись на небесном фоне, совершенно невозможно различить в пятидесяти ярдах, и все вообще формы сливаются, прежде чем мы совершенно потеряем их из виду. И если характер предмета, положим — фасад дома, выражается разнообразием заключающихся в нем форм, например: тенями в верхних частях окон, линиями архитравов, швами каменной кладки и т. д., то эти мелкие детали по мере того, как предмет удаляется от нас, становятся неясными и смутными; каждая из них теряет свою определенную форму, но все они вполне видимы как нечто, как белое или темное пятно или штрих: они не исчезают из виду, но видны настолько, что мы уже не можем сказать, что они из себя представляют. По мере увеличения расстояния неясность увеличивается, пока, наконец, весь фасад дома не превратится в плоскую бледную массу; впрочем, в ней все еще можно заметить что-то вроде обилия форм и борозд; причиной этого служат детали фасада, которые хотя и расплываются, исчезают в массе, но продолжают оказывать влияние на ткань этой массы, пока, наконец, весь дом сам не превратится просто в светлое или темное пятно; мы можем его ясно видеть, но не можем сказать, что оно из себя представляет, не можем отличить от камня или какого-нибудь другого предмета.

В настоящую минуту я хочу особенно остановиться на таком состоянии зрения, при котором все детали предмета видимы, но видимы так смутно и неясно, что мы совершенно не в состоянии сказать, что это за предметы или что они обозначают.

§ 3. Примеры в различных предметах