ЛЕКЦИИ ПО ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ

На этом мы в прошлый раз остановились достаточно обстоятельно, я это констатирую, чтобы пойти дальше и понять с этой точки зрения обострение необходимости отрицания частнособственнических формаций, то есть необходимости второго отрицания и возвращения тем самым к коммунизму, но уже на базе тех производительных сил, которые развились в рамках рабовладения, феодализма и капитализма. Это отрицание продвигает нас к коммунизму, но уже не к первобытнообщинному коммунизму. В буквальном смысле слово «коммунис» означает общий: общая земля, общие средства производства, общий труд, общее распределение — вот что такое коммунизм. Другое дело — исторические формы коммунизма, выходящего из капитализма. Например, социализм — это коммунизм, но лишь в первой фазе, неполный коммунизм, неразвитый, незрелый, а кто любит что-нибудь незрелое, неполное, неразвитое? Поэтому от социализма — либо вперед к полному коммунизму, либо назад к капитализму. И если нет движения вперед, осуществляется движение назад.

Правда, иногда у нас говорят, что назад мы не пойдем. Это говорят те, кто идет только назад. И вообще не так просто определить, что есть вперед, а что есть назад. А вот как раз теория общественноэкономических формаций позволяет все время иметь ясное понимание того, в каком направлении развиваются исторические события в данной стране.

Возьмем упоминавшееся уже положение Гегеля «Что разумно, то действительно». Ход истории его подтверждает. Прежде, чем появился коммунизм в первой фазе, появилась партия рабочего класса, сформулировавшая цели общества, которое рабочий класс призван создать. Это движение к созданию коммунизма представляется реализованным витком гегелевской философии, похожим на абсолютный идеализм: сначала идея, а потом ее реализация. Диалектический же материализм подчеркивает, что эта идея коренится в экономических отношениях прежнего общества и вытекающих из них интересах рабочего класса. Но если мы на время забудем о том, из чего вытекает и на чем основывается идея коммунизма, и будем рассматривать процесс ее практической реализации, то мы обнаружим следующее. Сначала появилась марксистская идея, идея коммунизма, которая как идея научного коммунизма или научного социализма связывала коммунизм не с какими-то фантазиями, как у Сен-Симона, Фурье и Оуэна, а с определенным классом, историческим могильщиком старого строя и созидателем нового, коммунистического общества — с рабочим классом. Затем эта идея овладевала массами благодаря деятельности Российской социал-демократической рабочей партии (большевиков). Эта идея овладела массами, а когда какая-нибудь идея овладевает массами, она становится материальной силой. То есть возникла историческая материальная преобразующая сила. Без этой материальной силы, конечно, нельзя было бы говорить ни о какой революции, потому что революция есть ниспровержение существующего строя и замена его другим, более передовым. Эта материальная сила приобрела определенную форму, а именно форму Советов. Рабочий класс создал Советы, ни один идеолог не придумал советы, ни Ленин, ни другие большевики не могут сказать, что они придумали Советы. Советы создал рабочий класс России в 1905 году в ИвановоВознесенске. И в 1917-ом году они снова возродились. И тогда замечательным образом осуществилось то, о чем говорили Маркс и Энгельс, что нужно сломать буржуазный государственный аппарат, поскольку он не может быть пущен в ход для новых коммунистических целей, не может быть пущен для целей рабочего класса, он может служить только тому классу, который его создал. В России впрямую буржуазный государственный аппарат никто вроде бы и не ломал, но по сути он был сломан, поскольку рядом был создан другой государственный аппарат — советский, и чиновники из старого аппарата привлекались к работе в новом аппарате. То есть созидательно, творчески, конструктивно произошла ломка старого аппарата. Он как бы умер, этот старый аппарат, разбитый полновластием Советов. Если мы обратимся к написанному Марксом и Энгельсом по этому вопросу, Лениным в книге «Государство и революция», мы увидим, что ими особо подчеркивается, что надо обязательно сломать, разбить старый буржуазный государственный аппарат, а у нас в России было показано, как это надо делать. Специально вроде бы никто ничего не разбивал, не ломал, но старый государственный аппарат погиб под натиском нового, советского. Старый умер, потому что создали и вооруженной рукой утвердили новый. Так русский, российский рабочий класс показал образец созидательного творчества, создав Советы как организационную форму диктатуры пролетариата.