Лекции по искусству. Книга 1

А они все занимались алхимией, они были учеными. А что такое алхимия? Это наука, включающая в себя массу других наук. И химию, и астрономию, и астрологию, и геометрию, и геологию, и минералогию, и строение мира. Они все были учеными, философами и переводчиками. И что вы хотите? Но мы упрямо говорим: алхимия — лженаука, генетика — лженаука. А еще на Западе сейчас — вот что значит история остановилась — угадайте, кто нынче на Западе модный ученый? С трех раз, угадаете?

Студенты: Фоменко!

Волкова: Ну, что вы! Нет. Просто — фу! Фоменко жулик, просто жулье и я его обсуждать даже не хочу. Это Дарвин. Вернее, Дарвин и Маркс. Я говорю дочери:

— Что творится?

Она отвечает:

— Мамочка, экономисты снова за Маркса взялись.

Я говорю:

— Они что, с ума там посходили?

Но Дарвин сейчас их любимец. Говорят: «Бог сотворен из белков, жиров и углеводов при помощи эволюции. Ей много миллиардов лет и из этого получился человек!» Пусть мне кто-нибудь объяснит, чтобы я поняла, как?

Вот и подошли мы к моменту, когда начинается кризис исторического сознания. То есть того сознания, который был свойственен эпохи Возрождения, и который был в предшествующие времена, потому что был связан с героикой. Поэтому, когда романтики 19 века нырнули с глубоким погружением в Средневековье, они оттуда вынырнули с героическими идеями.

Например, кольцом нибелунгов. Порылись, порылись и вытащили идеи. А другие нырнули и вытащили Рована. Каждый нырял и вытаскивал своего короля Артура и прочее из реальной героической истории. Как вы считаете, у кого этот самый кризис исторического сознания показан самым удивительным образом? Как вы думаете?

Студенты: Шекспир.

Волкова: Нет! У него еще героическое сознание есть. У Сервантеса! Вот кто мыслитель всех времен и народов. Там все отчетливо. Это такой роман великий. Такой печальный. Поэтому он и называется «Рыцарь печального образа». Для военного человека, для рыцаря милости божьей. Он гений, что поделаешь. Было понятно, что закончились героические времена. А что появляется? Историческое внешнее время. Человек живет внешним временем. Одним общежитием с внешним временем. Вот в Великую Отечественную войну люди жили единым внешним временем?

Студенты: Без вариантов.

Волкова: Внешнего времени мало. Оно выражается по-разному. Есть человек, который просто гениально показал, что такое внутреннее время — это Марсель Пруст. Как Сервантес, который показал кризис исторического сознания.

В гражданской войне у человека была связь с внешним миром? У кого внутренне было? Этого представить себе никто не мог. Для художественного произведения это очень важно. Вот эти биения есть у Тарковского в «Иваново детство», когда Иван весь пронизан и пропитан этим внешним временем. В нем все: каждая минута, секунда, кусок хлеба. А когда он делал «Ностальгию» там внешнее время кончилось и все совсем по-другому. Они спасают человечество и мир индивидуально. Каждый сам по себе. Чего говорить. Так вот первым художником, который все это продемонстрировал, был Брейгель.

Вавилонская башня

Вавилонская башня

Он жил во второй половине 16 века и мне хочется немного о нем рассказать. У него один из часто повторяющихся мотивов к счастью. Я его видела в подлиннике. У него целая серия Вавилонских башен. Мне ли вам рассказывать, что это за тема. Франциск Ассийский говорил: «Давайте понимать друг друга, давайте создадим общий язык.

Если я могу разговаривать с птицей, если я могу разговаривать с рыбой, с моей сестрой водицей, то как не найти общего языка с людьми?» А Брейгель говорит: «Никакого общего языка не будет». Не то, что общего языка нет, но и внутреннего тоже.

Одним словом, образ вавилонский башни это есть альфа-омега, это есть философия, это есть знак его искусства. Художником он был несусветным. Все те, кто писал конец света, были гениальными художниками. У них есть один искусствовед. Он жил одновременно с Брейгелем. Это их нидерландский Джорджио Лазари. Его звали Ян ван Вандер (?) Он сильно отличается от Лазария и написал книгу о художниках.