Лекции по Исторической Литургике

Глл. 9 и 10 — самые главные для нас, т.к. они приводят образцы молитв во время агапы и Евхаристии. В них ещё звучат традиционные иудейские мотивы, например, наименование Христа "Отроком Божиим" (впоследствии: "Сын Божий"). Т.о. перед нами всё-таки памятник иудео-христианской эпохи. Правда, встречается уже и выражение "гносис" ("ведение"), характерное для эллинизма. Здесь оно употребляется ещё не в еретическом смысле, а для обозначения всей совокупности вероучения.

Поражает здесь и ярко выраженный вселенский характер молитвы ("Пусть соберется Церковь Твоя от концов земли в Царство Твое"), и напряжённость эсхатологических ожиданий ("и да прейдет мир сей"), и уже явственные зачатки богословия имени ("Благодарим Тебя, Святой Отче, за святое имя Твое"). Но с точки зрения формально литургической приведённый текст является проблемой.

Прежде всего, мы видим здесь не одну, а две молитвы и по этому поводу имеются различные гипотезы. Мне лично ближе точка зрения нашего СПб-го проф. Ливерия Воронова, который считает, что молитва 9 главы — это молитва Агапы, на которой наполняли первую чашу и вкушали хлеб. Собственно же евхаристической является молитва 10 главы, потому что Евхаристия совершалась "после насыщения", т.е. в конце Агапы.

В качестве альтернативной упомяну гипотезу Карабинова, который считает обе молитвы евхаристическими, но первая молитва завершает крещение, описанное в 7 главе, а вторая является молитвой евхаристической Агапы. Эта гипотеза предполагает, что Евхаристия даже в век Апостольский не была неразрывно связана с Агапой и иногда совершалась отдельно от неё, а именно — в соединении с крещением (ср. у Иустина Философа: 65 и 67 глл. I Апологии).

Далее: легко увидеть, что мы имеем две благодарственные молитвы (по позднейшей терминологии — Префации). Впрочем, некоторые видят здесь и Анамнесис, но без воспоминания о Крестной Жертве Искупителя и без Его установительных слов ("Сие есть тело мое..." и т.д.).

Проф. И. Карабинов считает, что они появились позднее. Но ведь мы помним, что они были уже во времена ап. Павла (1 Кор. 11:23-25)! Поэтому вероятнее, что здесь действует "disciplinae arcanae", т.е. Закон Аркана, предписывающий скрывать сакральные слова, предохраняя их от поругания язычников (Кестлин).

Но тогда молитвы "Дидахи" не формуляр, т.е. не запись уже установленного чина, а лишь пример или образец благодарственной молитвы, данной в помощь неопытному предстоятелю — епископу (А. Карташев). И действительно, далее сказано: "Пророкам же позволяйте благодарить сколько они пожелают". Т.е. когда предстоятелем выступал пророк, он, естественно, благодарил "В Духе" — спонтанно и импровизационно. Отсюда следует ценный для нас вывод: именно переход служения предстоятельства от пророков к епископам породил фиксированные формы Евхаристического канона.

В заключение ещё раз обращаю ваше внимание на схему. Мы видим, что традиция "Дидахи" перетекает и в "Апостольскую дидаксалию", и в "Послание Варнавы", так что сейчас уже принято говорить о целой традиции т.н. "литературы двух путей". Напомню, что "Дидахи" начинается словами: "Есть два пути: Один — жизни и один — смерти, но между обоими путями большое различие". Для сравнения — II часть "Послания Варнавы" начинается так: "Два пути учения и власти: один — света, другой — тьмы, но велико различие между этими двумя путями". Как видим, совпадение даже текстуальное. Поэтому от "Дидахи" логично перейти, прежде всего, к "Посланию Варнавы".

"Послание Апостола Варнавы"

Оно написано от лица ап. Варнавы, спутника Павла, уже в первые годы II века. А реальный Варнава умер в 76 г. на Кипре. Следовательно, это — апокриф. Он направлен к палестинским иудео-христианам и явно подражает Посланию ап. Павла к Евреям. Но здесь уже нет апостольской простоты и цельности, зато много мистических трактовок, характерных для эллинистического христианства. Например, в 15 гл. автор называет воскресный день "Восьмым днем", "Началом другого мира", т.е. выходом из эона истории в эсхатологию. Обратим на это внимание! Здесь основа первохристианского понимания литургического времени. Разрыв с иудейством констатируется уже в жёстких и почти враждебных формах: Иудейские посты и жертвы не угодны Богу; иудеи утратили право на Завет; отныне не иудеи, а только христиане — истинный народ Божий.