Лекции по истории Древней Церкви. Том III

 Твердо установилась в древней церкви практика избрания епископов посредством «ψήφος και δοκιμασία». У нас историческая наука стоит на довольно слабых ногах. Это видно из того,что учебники догматики проповедуют, будто бы слова: «божественная благодать, всегда немощная врачующи…», являются со–вершительным моментом таинства священства. Эти слова, таким образом, уравниваются с совершительными словами, например, при крещении. Между тем в древней церкви дело обстояло иначе. Лишь по позднейшей практике эти слова произносил епископ; а в константинопольской церкви произносил их архидиакон, — и поэтому уже не смотрели на них, как на со–вершительную формулу. Они составляли лишь приготовление к хиротонии и представляли собой определение константинопольского σύνοδος ενδημούσα об избрании кандидата на епископство. Самая молитва в древности начиналась словами: «ψήφω καΐ δοκιμασία των θεοφιλέστατων επισκόπων ή θεία χάρις προχειρίζεται» [45]. Слово προχειρίζεται означает «поставляет пред руки». Поэтому справочную книгу, которая находилась под рукой, называли «πρόχειρος βίβλος». Таким образом, древний быт имел формы не те, какие мы воображаем. Эта формула («божественная благодать») употреблялась в качестве наших архиерейских грамот и не называлась молитвой, а «κιτατώριον» = citatori–um, приглашение, почему и заканчивалась чисто диаконскими словами: «помолимся убо о нем».

 Способ замещения кафедры указывается словами «ψήφω καΐ δοκιμασία». Ψήφος значит камешек, шарик; но в дальнейшем — баллотировка, подача голосов. Δοκιμασία — это испытание пригодности, проверка, апробация; здесь оно означает акт деятельности собора епископов. Поэтому при избрании епископа был обязателен съезд [епископов], где проверялся ψήφος, и уже потом совершалось рукоположение новоизбранного. Соседние епископы могли и не участвовать в самом избрании. Они могли прибыть уже на второй–третий день по смерти епископа и застать паству уже решившею вопрос о преемнике ему. Им оставалась только поверка этого избрания. Случалось, что епископы, прибыв на избрание, заставали целую бурю, подобную описанной в слове Златоуста. Епископы должны были судить, насколько оказывается дельным, соответствующим цели, избрание данного лица. Подача голосов начиналась с прибытия епископского собора и продолжалась до момента хиротонии над избранным. В православном богослужении остались и следы этого. Первый возглас — «повели» — обращен к хиротонисующему, который мог воспрепятствовать, второе — «повелите» — к народу. Всякий, знавший препятствие, мог заявить протест свой против избрания. Когда препятствий не указывалось, хиротония совершалась. Но бывало иногда избираемых много; серьезных возражений противная партия привести не могла; тогда–то и открывалось поприще для мудрости епископа, дело сводилось на политическое чутье, на умение разгадать психологический момент, произвести впечатление, чтобы борьба противной партии сводилась к minimum'y Поэтому в случае подобных несогласий епископы принимали на себя обязанность o|rfjcpog'a. После этого новоизбранный, в целях объявления о своем поставлении в епископа епископам, не принимавшим в нем участия, отправлял к ним послание, прилагая к нему исповедание веры. Это послание называлось «συνοδική», так как епископ писал его тогда, когда собор еще не расходился. Принимавшие участие в выборе прилагали к этому исповеданию свои подписи и тем уже подтверждали свое единомыслие с новоизбранным.

 Как же производился ψήφος? Для эпохи более отдаленной, чем IV век, у нас данные не богаты, но мы имеем об этом все–таки небольшие сведения. Александр Север рекомендует язычникам при выборах поступать так же осмотрительно, как христиане — при выборах епископов. Отсюда мы можем заключить, что ψήφος в древней церкви поставлен был образцово.

 В настоящее время разглагольствия о выборном начале вошли в моду, и оно находит многих сторонников, но я не из их числа. По моему мнению, эти господа должны обратить внимание на то, что, если ψήφος существовал, но затем отменен, то это случилось не без уважительных причин. Отношение с тех пор до того искажены, что восстановление ψήφος'3 у нас в России принесло бы столько пользы, сколько — разведение виноградных лоз вдоль тротуаров в Петербурге. Но тогда, как я сказал, ψήφος велся образцово. По некоторым признакам мы можем угадывать, что ψήφος, electio, было делом клира и мирян. Как действовали эти члены, мы не знаем. Но, несомненно, ψήφος находился в руках клира и паствы, которые должны были знать хорошо избираемого. В самом деле, чтобы произвести избрание, надо знать, кого избирать, и это мог знать клир.