Лекции по истории Древней Церкви. Том IV

Типос, конечно, не мог примирить защитников православия с монофиситами. Над эдиктом смеялись, что он признает И. Христа ανενέργητον καί αθέλητον, ανουν, αψοχον και ακίνητον, подобно бездушным идолам. В сравнении с экфесисом типос представляет шаг назад в смысле монофелитства. Сопоставляя учение об одной и двух энергиях во Христе, экфесис возлагает бо́льшую ответственность на сторонников последнего учения; в типосе аргументация той и другой стороны воспроизводится действительно объективно и одинаково добросовестно. В экфесисе взамен неприятного δύο ένέργειαι монофелиты вводят εν θέλημα, пожертвовав излюбленным μία ενέργεια; типос отказывается от проведения и этого излюбленного выражения εν θέλημα, довольствуясь тем, чтобы его не оспаривали и не заменяли прямо противоположными — Если сравнить попытки монофелитов с попытками монофиситов, то экфесис сопоставится с εγκύκλιον Василиска, а типос — с энотиконом Зинона. Из этого выясняется, что монофиситы вступили в жизнь с большею энергиею, чем монофелиты: те (в εγκύκλιον'е) могли мечтать о полной победе над Халкидонскою верою, эти прямо начинают уступками. И типос и энотикон хотят достигнуть единения путем умалчивания точных догматических формул; но типос умереннее энотикона: в нем нет той скрытой укоризны Халкидонскому собору, какая читается между строками в эдикте Зинона.

Типос уже не застал в живых папу римского Феодора. {стр. 484} Преемником ему был избран Мартин (13 мая 649 г.), который прежде был константинопольским апокрисиарием. Его избрание состоялось без согласия константинопольского императора. Мартин не принял типоса и собрал Латеранский собор, на котором участвовали 105 епископов и который имел 5 секретарей (заседаний) с 5 октября по 31 октября 649 г. Большинство отцов были западные епископы. Из восточных были: Стефан, епископ дорский, уполномоченный от патриарха Софрония, и настоятели греческих монастырей в Риме.

Собрание было открыто речью папы, в которой он изложил ход дел, совершившихся в Константинополе. На втором заседании Стефан дорский просил папу взяться за восстановление православия, которое защищал Софроний. С третьего заседания началось собственно соборное расследование о Сергии, Кире и Павле константинопольском. На четвертом заседании главным образом рассматривалось воззрение Феодора фаранского. В его учении О μία ενέργεια, τούτης δέ τεχνίτης καί δημιουργός ό Θεός, папа усматривал аполлинарианство (обыкновенно признаваемое за источник монофелитства) и арианство (если Бог — творец энергии, то это operatio condita; а какова энергия, таково и естество; ergo: Христос есть существо сотворенное); a мнение Феодора, что Христос άόγκως и, так сказать, άσωμάτως прошел из чрева св. Девы, признано докетическим и манихейским. Особенно важно было пятое заседание. Местами из сочинений еретиков было доказано, что вопросы монофелитские ими были уже намечены, Местами из св. отцов доказывалось, что а) ενέργεια есть σύνδρομος природы, б) что во Христе и божество и человечество имеет волю, и в) что во Христе и божество и человечество действует. Прочитано затем халкидонское вероопределение с дополнением: «исповедуем как два неслиянные естества одного и Того же, так и две естественные воли божества и человечества, в полное удостоверение, что один и тот же Господь желает и содевает божески и человечески спасение наше». В 20 канонах изложены анафематизмы на монофелитское учение и его вождей.

Папа пытался чрез франкских королей произвести давление на константинопольское правительство, и сам назначил своим легатом на восток Иоанна, епископа филадельфийского, для приведения в исполнение определения Латеранскаго {стр. 485} собора. Но на востоке противление собору последовало прежде всего с той стороны, откуда меньше всего можно было ожидать. Павел фессалоникский, который по традициям своей церкви должен бы был быть проповедником римского влияния, как vicarius sedis apostolicae, оказался противником собора. Он еще до собора выражался в своей общительной грамоте очень неопределенно и уклонялся от подписи формулы, присланной ему из Рима, a вместо подписи представил свое новое исповедание веры, с некоторыми монофелитскими выражениями. Папа за это изрек на него низложение и анафему.