Лекции по истории фотографии

Прелюдией к питтсбургской драме становятся перипетии работы Смита над его первыми эссе. Для съемки «Сельского врача» фотограф, не известив об этом своего редактора из Life, на неделю уезжает в Колорадо, после чего остается там еще на три недели, игнорируя повторяющиеся призывы вернуться в Нью-Йорк. Он начинает работу без пленки в камере(с тех пор это входит у него в обычай), подобно тени следуя за врачом. Цель фотографа – не только научиться чувствовать, думать и действовать как его герой, но также заставить местных жителей забыть о его присутствии. Джон Шарковски пишет, что Смит «имел дело не просто с тем, что делал врач, но в глубочайшем смысле с тем, кем тот являлся. Благодаря этому фотоэссе превратилось из повествования в интерпретирующий комментарий» (dealt with not simply with what the doctor did, but in the profoundest sense, with who he was. With this example the photo essay moved away from the narrative, toward interpretative comment).

Следующей всепоглощающей работой становится для Смита «Испанская деревня» – вернувшись в Нью-Йорк после этой съемки, он попадает в психлечебницу. Однако кульминационным пунктом всей траектории становится следующий проект, начавшийся, как уже говорилось, благодаря Magnum. Известному фоторедактору Стефану Лоранту требуются изображения для книги, посвященной истории Питтсбурга и имеющей целью поддержку программы обновления этого города, одного из самых экологически неблагополучных в США. Лорант хочет, чтобы Смит провел в городе пару недель и отснял сотню кадров. Однако Смит видит в этом заказе возможность расширить форму фотографического эссе до размеров «эпоса в традиции «Листьев травы» Уолта Уитмена» и поселяется в Питтсбурге на 5 месяцев. Сначала, как обычно, он изучает город без камеры, в собственной квартире устраивает лабораторию, нанимает помощника и гида, а затем снимает более тринадцати тысяч кадров. Для их печати Смиту требуется еще восемнадцать месяцев, в результате чего возникает серия, ставшая его magnum opus. Лорант к этому моменту уже позабыт, и Смит мечтает о публикации питтсбурского фотоэссе в форме книги, которая дала бы пример настоящего подхода к делу, разительно отличающегося от методов, принятых в Life. Агентство Magnum, пока еще с гордостью числящее Смита в своих членах, снова и снова ссужает его наличными. Помимо того, ему в 1956-м и 1958-м предоставляют стипендии Guggenheim Fellowships,чтобы поддержать эпохальный проект. И хотя все эти деньги покрывают лишь малую часть его расходов, Смит пренебрегает заказами от Magnum, продолжая работать исключительно над собственным фотоэссе. В довершение у Смита крадут все камеры и негативы, в результате чего ему приходится полностью переснимать материал (воры, кстати сказать, в конце концов были пойманы благодаря тому, что сдали украденные камеры в ломбард вместе с заряженными в них пленками, на которых запечатлели самих себя).

Наконец изнурительная работа окончена. К этому моменту Magnum договаривается с Life о публикации проекта на страницах журнала и хорошем гонораре его автору. Однако Смит отказывается от предложения, поскольку ему предоставляют всего 12 полос вместо 60, которые он считает минимально достаточными. Переговоры с другим журналом также срываются, теперь по причине того, что до крайности раздраженный Лорант отказывается писать текст. Наконец Magnum договаривается о предоставлении 38 полос в Photography Annual, но к этому времени Смит уже успевает погрузиться в пучины виски и бензедрина. Его состояние исключает возможность исполнить работу должным образом, отчего предоставленный материал получает весьма противоречивые отзывы. А в 1964-м Стефан Лорант все же издает свою книгу с 64-мя смитовскими изображениями, что фотограф, конечно же, расценивает как свое жестокое поражение.

В конце 1958 года Смит выходит из Magnum, успев поставить организацию на грань банкротства огромным долгом, который не в состоянии погасить. Кроме того, он бросает остающуюся в нищете семью, подрывает собственное здоровье и создает себе проблемы с законом.