Лекции по истории средних веков

Около 250 года готы утвердились в южной России и разделились на две ветви: восточную – грейтунгов (позднее – остготы) и западную – тервингов (позднее – визиготы или вестготы). Мы должны сказать: источники дают основание говорить, что значение долгого пребывания готов в России больше, чем ученые привыкли предполагать. И если объяснение встречающихся у Константина Багрянородного названий Днепровских порогов, не подходящих к языкам славянским, удовлетворительно с точки зрения теории норманистов, то эти названия можно было бы, вероятно, объяснить готским языком. Если легенда о призвании князей-варягов отбрасывается как несостоятельная, ее можно было бы сопоставить с рассказанной у Иордана легендой о готах и их выселении из Скандинавии. Все вопросы очень интересные, но ученые пока не имеют убеждающих научных результатов.

Важное значение имеет история морских набегов готов. О них написаны целые исследования (см. новое издание Виетерсгейма и мою статью «Житие Иоанна Готского» в ЖМНП, 1878 г., статью Ф. Вруна «Следы долговременного пребывания готов в России» в сборнике «Черноморье», Одесса, 1880 г., и сочинение М. Соколова «Из древней истории Болгар» и т. д.).¹⁹ Эти походы имеют некоторое отношение к русской истории. Они напоминают нам о существовании мореходства на Черном море в промежуточный период между упадком греческого мореплавания и русскими морскими походами IX века. Обыкновенно говорят, что морские походы на Византию в начальный период русской истории, несомненно, указывают на какой-то переворот в жизни славян, страдавших будто бы до того времени, да и после, водобоязнью, на появление среди них предприимчивого, смелого и знакомого с морем племени. Но если уж славяне в самом деле страдали водобоязнью и действительно нуждались в учителях, чтобы отучиться от нее, то почему такими наставниками не могли быть готы? Очень вероятно, что не только на южном берегу Крыма, но и в южной России, между Доном и Днестром готские поселения долго оставались и после ухода вестготской массы. Существование таврических готов в продолжение всех средних веков засвидетельствовано целым рядом несомненных источников; к VIII в. относится жизнь и деятельность Иоанна, епископа этих готов (см. мою статью), остатки готского языка в Крыму слышались еще в XVII в. Если не так долго, то, во всяком случае, до VIII или IX в. подобные обломки готского племени должны были существовать и в Приднепровье. Следовательно, довольно легко будет воссоздать связь мореходных традиций и привычек от готских переходов III века до морских походов Руси. Эти готские походы, как сказано, представляют весьма любопытную аналогию и большое сходство с позднейшими удалыми экспедициями донских казаков, которые громили малоазиатские турецкие берега, направляясь на Трапезунд и вообще в те самые местности, куда прежде направлялись готы и те же самые однодеревки.

Первый морской поход готов относится к 256 году. Они проникли на восточный берег Черного моря и бросились на Питиунт. Отбитые с большими потерями, они появляются затем в виду города Фазис (близ нын. Поти), но и здесь цель их – овладеть сокровищами храма Артемиды – не была достигнута. Тогда они еще раз напали на Питиунт и, взяв его, отплыли к Трапезунду на Каппадокийском берегу Понта. Приблизившись незаметно, они небольшими отрядами взобрались на стены города; гарнизон и жители не сделали даже попытки к сопротивлению. Множество пленных, богатая добыча, всякого рода сокровища достались варварам, которые после этого успеха возвратились домой.

Сведения о походах готов мы черпаем из сочинений современных историков и отцов церкви, например Зосима, Григория Неокесарийского, из Scriptores historiae Augustae (XXV, 9, 4). Например, Григорий, епископ Неокесарийский, говорит, что готы часто находили помощь даже у жителей тех городов, которые они грабили, не говоря о том, что прежде захваченные готами пленники являлись теперь участниками и даже руководителями набега; тотчас по удалении врагов многие хотели воспользоваться бедствием сограждан и соседей в интересах самого гнусного корыстолюбия; многие прямым насилием удерживали в неволе спасшихся из плена единоплеменников; другие – наглым образом захватывали чужое имущество только на том основании, что они потеряли свое во время нашествия (Книга правил Св. Апостолов, Св. Соборов и Св. Отцев. Изд. Св. Синода. 1874, Прав. VII, VIII).

О лицах этого последнего разряда Григорий отзывается так: кто от борадов и готов пострадал, те сами сделались борадами и готами для своих (Прав. VI). Название «борады» (это одно из мелких готских племен) должно быть сопоставлено с встречающимся у Зосима словом «бораны», и дальнейшее сопоставление боранов с варягами, которое делает Забелин, вероятно.²⁰