Лекции по истории западно–европейского Средневековья

Будущая столица Франции была тогда торговым рыбным складом и населена большей частью рыбаками. Этот город находился на одном из рукавов Сены, был окружен стенами, уставленными башнями, и мог выдержать продолжительную осаду. Но на жителей Лютеции напала паника — та самая паника, которая распространилась тогда и по другим большим городам Галлии; все население Лютеции готово было к бегству и суда уже спущены на воду; в это‑то время и раздалось энергичное слово Женевьевы. Это была молодая, восторженная монахиня, славившаяся своей аскетической жизнью. Подобно Жанне д'Арк, она часто приходила в экстатическое состояние, видела видения, слышала голоса. Когда в пределах Галлии появился Аттила, Женевьева имела видение, в котором ей было открыто, что Париж будет спасен, если все принесут покаяние, — и она стала убеждать своих соотечественников молиться и отложить все приготовления к переселению. Мужчины над ней смеялись, а женщины поверили ей, решились не выходить из города и заперлись в церкви.

Мужское население Парижа против воли принуждено было повиноваться Женевьеве, и предсказание ее сбылось. Аттила не подошел к Парижу, а направился на Орлеан. «Если бы, — пишет французский историк, — жители Парижа тогда же рассеялись, многое могло бы воспрепятствовать их возвращению, и городок Лютеция, по всей вероятности, стал бы тем же, чем стало множество других городов Галлии, более его значительных, а именно пустыней, развалины которой лежали бы и до сих пор под водой, и антикварий, может быть, искал бы на ее месте следов вторжения Аттилы».

Под Орлеаном Аттила встретил римские войска и отвел свое ополчение на широкие равнины, известные под именем Кампании или теперешней Шампани; здесь, на Каталаунских полях, удобных для действия конницы, он решился помериться силами с римлянами. Когда Аттила выступил в поход, Западная Римская империя была совершенно не приготовлена к его отражению. Последние остатки римских легионов, выведенные из западных провинций, находились в Италии. Для защиты Галлии западный император мог только рассчитывать на помощь варваров, занимавших теперь ее большую часть. С горстью небольшого отряда он послал в Галлию искуснейшего полководца Аэция в надежде, что варварские племена, живущие там, окажут ему нужное содействие. Страх перед гуннским нашествием, действительно, заставил смолкнуть в Галлии старые раздоры с Империей, и Аэций, собрав под свое знамя все наличные силы страны, не замедлил явиться на Каталаунское поле. «Тогда началась, — говорит Иордан, — жестокая, разнообразная, страшная, ожесточенная сеча; о подобной сече еще ни разу не повествовала древность, и тот, кто не был свидетелем этого чудесного зрелища, не увидит его более». Говорят, что на широком пространстве Каталаунского поля легло около 200 ООО воинов, причем большинство убитых были гунны. Сам Аттила только с опасностью для жизни успел спастись и заперся в лагере, отгороженном повозками, который и остановил натиск врагов.

Каталаунская битва оставила громадное впечатление в умах современников; легенда рассказывает, что, когда кончилась резня на земле, души убитых три дня и три ночи сражались между собой с неутомимым бешенством. Ее великое историческое значение состоит в том, что она спасла римско–христианскую цивилизацию и образованность от истребления гуннским варварством, так как она ослабила войско Аттилы, лишив его громадного числа воинов, и заставила удалиться за Рейн.