Лекции по общей психологии

Это функциональное (а не биологическое!) значение вещи одновременно является выражением ее объективных, устойчивых, не зависящих от человека свойств, которые она обнаруживает во взаимодействии с другими вещами и которые только и делают возможным соответствующее ее употребление.

Тем самым мир, в котором живет и действует человек, становится другим. В нем выделяются вещи, носители собственных устойчивых свойств, не зависящих от внутренних состояний человека.

Психика не может не отражать того мира, в котором живет индивид. Через механизмы фильтрации и кодирования она моделирует связи реальности, значимые для поведения организма, и классифицирует на их основе отражаемую реальность. Когда в круг таких связей начинают включаться соотношения между предметами, обнаруживаемые при воздействии одним предметом на другой, психика по своей природе не может их не отразить. Пусть вещи выделяются пока еще не на основе их осознанных объективных свойств, а только через практические употребления — все равно! Главный шаг сделан, и завесу смутных мелькающих образов, вызывающих вожделение и порыв схватить или, наоборот, темный ужас и бегство, то там, то здесь уже прорывают вспышки, которые освещают мир, лежащий вне бесформенных томлений собственного реагирующего тела.

Эти вспышки — переживания своих реальных воздействий на мир с помощью вещей-орудий. Они высвечивают из смутного хаоса органических переживаний островки устойчивых, не зависящих от организма ощущений, которые отражают собственные устойчивые и объективные свойства предмета-орудия. Эти-то островки и становятся представителями реальности в психике. Сочетания ощущений, образующие их, переживаются, как внешнее к психике, объективное, противостоящее организму. Через них кнопки управления поведением из рук биологических инстинктов начинают постепенно переходить в руки самой объективной реальности.

Как живое сделало когда-то решающий скачок к развитию, выйдя из воды на землю, так регулятор поведения живого — психика сделала решающий шаг к своему развитию в человеке, когда из океана телесных переживаний она впервые ступила на эти островки объективных восприятий. Этот шаг знаменовал ее

161

Ь ^ак 2143 вступление на твердую землю реальности и начало ее исследования и познания.

Этот шаг означал начало новой формы отражения психикой реальности — начало сознания.

Заметьте, для возникновения его проблесков от психики не требуется в принципе никаких особых новых функций или способностей. Для этого достаточно тех же механизмов отражения значимых связей реальности, которые мы уже обнаружили в психике животных.

Но эти механизмы отражают теперь другое практическое отношение к реальности, и поэтому сама реальность отражается в психике по-другому.

Появление новой формы жизнедеятельности — труда — порождает новую форму ее психического регулирования — сознание.

Это очень важный вывод. Он сразу снимает «проклятые вопросы», столетиями мучившие философов, психологов и физиологов. Откуда свалились к животным сознание, сделавшее их людьми?

Какие изменения вдруг произошли в мозгу питекантропа, что он начал «видеть» вещи как вещи, а не как сигналы собственных потребностей?

Да ниоткуда не свалилось! Никаких особенных изменений в физиологии мозга не произошло. Мозг пра-человека оставался еще мозгом животного, и работал он по тем же законами физиологии, что и мозг «несознательных» обезьян. Но жизнедеятельность прачелове-ка по мере вхождения в нее труда начинала управляться иными законами, становилась человеческой. И «животный» мозг нашего далекого предка, отражая это новое его практическое отношение к реальности, сам становился «человеческим» — начинал отражать реальность в той форме, в которой она раскрывалась в трудовой деятельности. Человеческое сознание не упало как дар с неба. Оно загоралось смутным огоньком в мозгу животного, по мере того, как поведение его становилось человеческим.

Тут, правда, можно задать один «каверзный» вопрос. Ведь психика — регулятор поведения. Как же старая «животная» психика, которая соотносит реальность с инстинктами и потребностями организма, могла породить трудовую деятельность, которая управляется отношениями вещей, не зависящими от инстинктивных потребностей организма?

А все дело в том, что психика и не порождала трудовой деятельности.

Трудовая деятельность в сообществе пралюдей стихийно возникла как реализация потребностей этого сообщества, а не как сознательное выражение биологических нужд отдельных его участков. Ее породил коллектив, а не догадка или разум отдельного гениального питекантропа.

В том, что целесообразная «разумная» продуктивная деятельность сообщества живых организмов может стихийно осуществляться при полной «неразумности» каждого отдельного его участника, мы убедились уже, когда рассматривали сообщества пчел и муравьев.

Но там мы имели дело с насекомыми, т.е. с организмами, которыми управляют в основном врожденные программы поведения. Поэтому разделение функций и координация деятельности носили у них врожденный инстиктивный характер.