Лекции по общей психологии

Наконец, так сказать, от противного о том же свидетельствуют патологические случаи, когда указанные системы связей значений по тем или иным причинам нарушаются у человека. Например, как показали исследования А.Р. Лурия, это имеет место при поражениях теменно-затылочных отделов мозга. По-видимому, эти отделы обеспечивают вообще системность, объединение элементов информации в целостные структуры. На уровне образного мышления — это пространственные структуры и системы восприятий и представлений. На уровне речевого мышления — это «квазипространственные» схемы логико-грамматических структур.

Соответственно, при разрушении теменно-затылочных отделов мозга происходит распад понимания логико-грамматических отношений, т.е. правил связи речевых значений, а также соответствующих им слов и высказываний. Явление это получило название «семантической афазии». Больные с этим нарушением без труда воспринимают значение отдельных слов и простых грамматических конструкций, понимание которых не требует расшифровки сложных форм грамматического управления. Однако понимание смысла конструкций, в которых слова ставятся в сложные грамматические отношения с помощью предлогов, союзов и флексий и которые требуют абстракции от непосредственного значения слов и выделения специальных логико-грамматических отношений, оказывается недоступным для этих больных.

Разбирая фразы типа «крест под кругом» или «круг под крестом», «брат отца» или «отец брата», такие больные начинают испытывать значительные затруднения и обычно заявляют, что им хорошо понятно значение каждого отдельного слова, но они не могут схватить те отношения, в которые эти слова поставлены. Поэтому задачу нарисовать «крест под кругом» они обычно выполняют в том порядке, в котором следуют слова во фразе, и ставят сначала крест, а под ним располагают круг. Пытаясь выделить различие в выражениях «брат отца» и «отец брата», они испытывают затруднения, заявляют, что в обеих формулировках речь идет о брате и об отце, и признаются, что не могут схватить смысла каждого из этих выражений и тем более найти различие между ними. Нарушение возможности сразу же усмотреть логико-грамматические отношения приводит этих больных к тому, что смысл фразы «На ветке елки гнездо птицы» остается для них недоступным, и они Длительно пытаются расшифровать значение всей фра-

зы, говоря: «На ветке... вот... на ветке... а почему елки?... ветке... и елки... и еще гнездо... как же это все вместе?!» Естественно, что понимание текста более сложного по своему логико-грамматическому строению остается полностью недоступным для них, и та работа, на которую нормальный человек тратит несколько секунд, может продолжаться у них десятки минут, так и не приводя к нужному эффекту (А.Р. Лурия).

Приведем пример того, как происходит решение задачи больным с такими нарушениями.

«Больному читается задача. От карандаша длиной в 16 см падает тень на 48 см длиннее карандаша. Во сколько раз тень длиннее карандаша?

Многократные попытки больного повторить задачу оказались безуспешными: «Карандаш и тень... длиннее... длиннее... вот опять штука — длиннее... что такое длиннее... Как это понять? Не понимаю, что делать?» Больной отказывается от повторения и решения задачи, просит дать ему текст задачи для самостоятельного чтения. Задачу больной читает вслух, очень медленно, задумываясь почти над каждым словом. Отдельные обороты повторяет много раз.

— Запомнили задачу? — Запомнил... Но дело не в этом... а как это все разместить? — Повторите задачу. — От... от... это значит так (рисует стрелку от себя) карандаша... от карандаша падает тень... значит, тень... на... постойте... постойте, что-то, кажется, понимаю... на, по-моему, да? — на 48 сантиметров... нет, все-таки... я что-то не уловил... не могу повторить.

— Внимательно прослушайте задачу еще раз. Я буду читать очень медленно. — Задача читается в третий раз. Больной внимательно, с напряжением слушает, пытается понять, шевелит губами, очевидно, пытаясь повторять вслед за читающим.

— Вы схватили смысл задачи? — Очень слабо. — А как решить задачу, знаете хотя бы приблизительно? — Нет, конечно, я ведь не знаю задачу... я не понял хорошо. Я знаю, там карандаш, тень... Что-то они связав; ны... но и все, к сожалению. Помню в конце... узнать... ‘ вопрос задачи... во сколько раз, а что это такое, я опять не понимаю, все забыл (огорчается)» (А.Р. Лурия).

Здесь отчетливо видно, что именно логико-грамматическая форма задачи несет информацию о связях и отношениях ее данных.

Противоположный случай имеет место при, так называемом, резонерстве. Это явление наблюдается у некоторых больных шизофренией. Оно характеризуется бесконечной болтовней, при которой как бы автоматически срабатывают и развертываются связи слов и высказываний, закрепленные в мозге.

Вот пример решения таким больным задачи классификации.