Лекции по патрологии I—IV века

В настоящее время есть стремление и даже опыты включать в «историю древнехристианской письменности» и писания Нового Завета (Fr. Overbeck, Gust. Krüger, P. Batiffol, Η. Jordan) на том основании, что древнейшими письменными памятниками христианства являются именно новозаветные писания. Таким образом, новейшая научная критика, отвергая или же игнорируя церковное учение о богодухновенности священных книг Нового Завета, очевидно исходит из того предположения, что новозаветная письменность не отличается существенно от позднейшей церковной литературы. Но как бы ни смотрели на состав Нового Завета и происхождение его частей, такой взгляд решительно противоречит суждению всей Церкви от самых первых дней ее существования, что новозаветные писания обязаны своим происхождением Божественному руководству Св. Духа и вдохновению от Него, и потому она проводит между Новым Заветом и остальной христианской литературой такую грань, которая делает невозможным ставить их в один ряд и начинать изложение истории древнехристианской письменности новозаветной. Как история Церкви в период основания христианства имеет не первый свой период, но свою абсолютную эпоху, так и позднейшая богословская литература относится к новозаветной письменности как производная к основной: первая имеет свои корни во второй и ею питается. Иной взгляд противоречит и сознанию самих церковных писателей, которые не считают апостолов своими предшественниками в литературной деятельности, но сами утверждают, что раскрываемое учение они почерпают из источника апостольской письменности. Должно признать как исторический факт, что большинство из новозаветных писаний уже в ближайшее послеапостольское время пользовалось особенным, им только принадлежащим авторитетом, и другие возникавшие произведения не ставились на одну линию с ними. Эти обстоятельства не оцениваются надлежащим образом, если новозаветные писания, в соответствии с их литературной формой, распределяют между различными группами послеапостольской письменности[138]. {Еще важнее для этого, чисто методологического, взгляда является то обстоятельство, что разнообразие и трудность решения литературно-исторических вопросов, возникающих при изучении новозаветной письменности, уже давно привели к основанию и развитию собственной библейско-исторической богословской дисциплины — введения в Новый Завет, достигшей в настоящее время такого объема, который далеко превосходит объем всей истории древнехристианской литературы.} Таким образом, с исторической точки зрения, не говоря уже о догматической, Новый Завет не должен входить в область древнецерковной литературы — новозаветные канонические книги должно рассматривать как предположение и основу древнехристианской, патристической письменности.