Лекции по Посланию к Римлянам

            9. “Любовь да будет непритворна”. Необходимая и весьма важная связка. Ибо, как ничто не должно быть более свободным от обмана и притворства, чем любовь, так ничто не может быть более осквернено притворством, чем любовь. Ничто так не “усыхает” от притворства, как любовь, и ничто так не страдает от неискренности, как любовь. Поэтому у всех на устах поговорка: “Неверный — прах, и неверный — превознесен”[44], а также: “... Правдивого человека кто находит?” (Прит.20:6)[45]. Все приукрашено и скрыто под маской дружелюбия. Но притворная любовь двойственна. Первая разновидность [притворной любви] внешне выглядит как любовь, но внутри — истинная ненависть. Это “любовь” подчиненных по отношению к стоящим над ними, а также разновидность любви между равными. И это, опять же, разделяется на два класса. Есть такие, кто проявляют эту любовь, как Иоав по отношению к Авениру (в 2Цар.3:27), то есть сознательно. К таким людям относятся клеветники, обманщики, сплетники, лжецы. Однако, подобное притворство столь грубо, что едва ли Апостол говорит здесь о нем, хотя этот порок во всей своей непристойности весьма широко распространен в наши дни.

            Но есть также и люди, не осознающие, что их любовь на самом деле лжива, до тех пор, покуда суровые испытания и бедствия не выпадут на долю того человека, кого они “любят”. Овидий говорит: “Когда вы счастливы и удачливы, вас окружает много друзей, однако в трудные времена вы останетесь одиноки”[46].

            Таковыми были Апостолы во время страданий Христовых, и то же самое относится ко многим другим святым. Это притворство столь глубоко, что редкий человек признает его в себе. В самом деле, я осмелюсь сказать, что ни один человек не свободен от такого притворства, и даже те, кто, возможно, полагают, что им это не свойственно. Кто более совершен, чем Апостолы, укрепленные тем, что они жили во времена земного служения Христа, и Он Сам присутствовал среди них?

            Вторая разновидность [притворной любви] не скрывает в себе порочной любви, равно как не проявляет собой ненависти. Она имеет место у начальствующих по отношению к своим подчиненным, а также существует среди равных.

            И это явление также можно разделить на два класса. Есть люди, которые ясно понимают, когда ближний их совершает ошибку или грешит, то есть, когда он приносит себе величайший вред, и, несмотря на то, что они обладают властью, они не укоряют, не предупреждают и не исправляют его. Скорее, они потешаются и глумятся над ним, поступая так, словно они являются его лучшими друзьями и не хотят его оскорбить. Однако такая притворная любовь груба и примитивна, и трудно поверить, что Апостол подразумевает здесь именно ее, хотя многие люди склонны к такому притворству, даже поступая при этом против своей совести. Некоторые делают так по невежеству своему. Они восторгаются пороками так, будто это добродетели, и восхваляют их, проявляя высочайшее смирение. Они проворно истолковывают явления, кажущиеся порочными, как благие, они прытки на прославление и не торопятся критиковать даже величайшие из пороков, покуда они прикрыты и хотя бы поверхностно замаскированы под благие деяния — до такой степени, что даже если вы и не можете увидеть их во тьме, вы все же можете почувствовать их. В этом случае они не придерживаются заповеди: “Все испытывайте, хорошего держитесь” (1Фессал.5:21), но удовлетворяются лишь видимостью, они говорят только хорошее и всякого человека называют другом. Таким образом, первый класс людей не совершает благого, а второй — не совершает “зла[47]”, чего, несмотря ни на что, все же требует любовь. В любом случае, оба эти класса действуют вопреки любви, хотя первые творят зло, а последние - добро.

            Между этими двумя группами существуют люди, занимающие промежуточную позицию, например, такие, как Авессалом, не говорящие “ни худого, ни хорошего”[48] (2Цар.13:22). Таковы наши теологи, которые самодовольно остаются в своих “вымученных” деяниях[49] и никогда не двигаются вперед, к деяниям фактическим, полагая, будто достаточно для них и того, что они лишь надеются, желают и хотят добра ближнему своему, и отвергают, ненавидят и сожалеют о порочных деяниях ближних своих — и все это по необходимости [по принуждению]. В противном случае, они не делают ничего фактически, или же они делают то же, что делают вышеупомянутые притворщики. И почему я должен стесняться говорить об этом? Это притворная любовь, когда человек говорит, что любить — значит желать кому-то благополучия по принуждению. Таким образом, как бы для того, чтобы раскрыть притворство [в любви], Апостол продолжает: