Лекции по Посланию к Римлянам

            Но если какой-то светский “ненавистник духовенства” (поскольку все мы жалуемся в наше время на то, что миряне являются врагами духовенства, но мы не говорим — почему. Ибо почему миряне не были врагами Апостолов и святых также и в древние времена, не потому ли, что Апостолы вели их в бедности, страданиях и смерти, и они были первыми, кто испытывал на себе невзгоды этой жизни?), итак, если кто-то из них сказал бы: “Вам, как духовным лицам, были даны блага закона и богатства за ваши служения, как гласит правило: ‘Благо приличествует служению’ (Beneficium propter officium), они немедленно ответили бы и напомнили бы нам ни о чем другом, как о своих бормотаниях-молитвах. Обязанности священников сведены к чтению молитв в канонические часы, но и эти молитвы читаются невнятно и безразлично, даже порой откладываются и отменяются специальными освобождениями, хотя, когда Апостол описывает [функции] священника, он даже и не упоминает о молитве. Однако, то, о чем Апостол говорит, никто и не собирается исполнять на практике.

            Итак, каков священник, такова и награда, каково служение, таков и дар. Духовники, которые являются лишь тенью того, кем они должны быть, имеют лишь тень награды. Поскольку они являются проповедниками только по внешнему виду, они и обладают лишь внешней видимостью благ. Насколько более честно и верно было бы для человека, желающего пользоваться привилегиями священника, показать себя добрым проповедником! Или же, если он не желает быть хорошим священником, то ему не следует требовать в сварливой и вздорной манере того, что ему причитается, поскольку по совести, перед Богом, он является недостойным священником. Но если он требует, настаивает и получает то, чего хочет, то что же ему остается, кроме как получить и плату, причитающуюся ему?

            Законники сетуют, что это очень скверно — не исполнять [чью-то] последнюю волю и завещание. Но кто среди священников в наше время исполняет волю завещателей? Или это происходит потому что они не приготовили документ, констатирующий их волю о том, что теперь они в безопасности и не могут подвергнуться вмешательству? Но если мы допустим, что церковь обязана обеспечивать священников, которые бедствуют, и даже не за их молитвы, но даром, то как же все-таки насчет скупых и ненасытных по отношению к богатству?

            Но когда иудеи не хотели подчиниться римлянам, они были уничтожены. Подобным же образом, при Навуходоносоре они постоянно твердили, как мы знаем: “Мы — рабы Бога неба...”[2], и не должны, мол, быть рабами никому из людей. Но это значит не служить ни Богу, ни людям. Так же обстоит и с нами — когда мы не служим Богу, мы подобным же образом не хотим служить людям, хотя люди освободили нас от служения им для того, чтобы мы могли служить Богу. Но до настоящего времени миряне были невежественными, их было легко убедить, и они не понимали этого, даже несмотря на то, что они ненавидели это и вполне справедливо обижались на это. Но теперь они, конечно, начинают понимать наше тайное беззаконие и начинают различать и понимать то, как мы исполняем свои обязанности. Поэтому до тех пор, покуда мы снова не проявим себя как истинные духовники, так, чтобы заставить людей поверить не только для вида, но всерьез, тщетно мы заблуждаемся относительно своих прав и льгот [освобождений от податей].

            Что касается меня, я не знаю, но мне кажется очевидным, что в наше время светские власти исполняют свои обязанности успешнее и лучше, чем это делают духовные правители. Ибо они строги в наказании воров и убийц, не считая того, что они развращены привилегиями[3]. Однако правители духовные, кроме тех, которые посягают на свободы, привилегии и права церкви, и которых они осуждают и предают великим наказаниям, в действительности лелеют и взращивают надменность, честолюбие, расточительство и сварливость, вместо того, чтобы наказать их (настолько, что, возможно, было бы меньше вреда, если бы мирские дела духовенства были также поставлены под контроль мирских властей). И они не только не препятствуют вступлению необразованных, тупых и непригодных в святые ордены, но фактически продвигают их на высочайшие должности. Сознательно, с открытыми глазами и в полной мере используя свои способности, они разрушают церковь через этих вредоносных людей, которых они выдвинули, и при этом они обрушивают осуждение на тех, кто посягает на сферу их интересов, и кому, фактически, они сами провоцируют такое посягательство, заставив их ненавидеть себя, вместо того, чтобы лучше