Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии

Новое руководство России в это время горячо спорило — продолжать войну или прекратить. Казалось бы сама постановка вопроса была абсурдной, ибо эта война для России была изначально абсурдной и из войны необходимо было срочно выходить.

Милюков настаивал на продолжении этой бойни, ибо по его мнению — это дело чести: царь подписал соглашение с Англией, Францией и Италией, по которому в случае победы над Германией Россия получала Босфор и Дарданеллы, и некоторые территории в Азии. Милюков явно «работал» на Англию.

Керенский: «Назойливость с какой Милюков возвращался к одной и той же теме о Дарданеллах, озадачивала». Керенский, вероятнее всего, этим хотел сказать, что Милюков, как тоже член тайной масонской организации, был ангажирован в пользу Англии. На самом деле это же можно было сказать и про Керенского.

7 марта Временное правительство решает арестовать императора и содержать его под арестом в Царском Селе.

9 марта царь прибыл в Царское село. В этот же день второй центр власти в стране — Исполком Совета также принял решение об аресте царя. Развернулась борьба за ценный политический трофей.

Генерал Корнилов нёс ответственность за безопасность царя и его семьи. И когда большевик Масловский приехал «на дурочку» арестовывать царя — ему в этом решительно отказали, и он уехал обратно в столицу.

В этот же день «крест» на власти царя, и вообще на монархической власти в России поставил и Православный Святейший Синода в знаменитом обращении которого к населению России говорилось:

«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни… Доверьтесь Временному Правительству…(и т. д.)».

10 марта Совет немного умерил свои амбиции, создали контактную комиссию. Временное правительство с этого дня начало пытаться перехватить власть в стране, отодвинуть Совет.

Британское правительство 10 марта якобы согласилось принять царя. Но затем — 22 марта отказало ему в этом, объявив, что отказало до окончания войны. Это был шантаж — в это время были жаркие дискуссии о выходе России из войны, в чём абсолютно не была заинтересована Англия. И царь должен был воспользоваться своим влиянием, чтобы участие России в войне продолжилось.

Кроме того — это были характерные «английские игры», ибо решение английское руководство приняло уже давно, буквально через день после отречения Николая II от престола. —

«Премьер-министр Ллойд-Джордж в британском парламенте «с чувством живейшей радости» приветствовал свержение русского Царя и открыто признал: «Британское правительство уверенно, что эти события начинают собою новую эпоху в истории мира, являясь первой победой принципов, из‑за которых нами была начата война» («Биржевые ведомости», 1917 г. 5 марта)».

А Ллойд Джордж был главным другом и инструментом еврейских финансовых олигархов и политических лидеров; именно он инициировал создание еврейского государства в Палестине.

Обратите внимание на исторический факт — руководство Англии имеет прямое отношение к кровавой расправе над царской семьей.

Что оставалось царю — не оставаться же с семьёй в бурлящем революцией Питере. Он попросил разрешить переехать с семьёй в Крым. Но Керенский не разрешил ему — и предложил поселиться в царской резиденции в Тобольске. Если бы Керенский разрешил выехать царю с семьёй в Крым, то как мы знаем из истории — белогвардейцы как раз и покидали Родину через Крым. Так и царю с семьё удалось бы уехать и остаться живым.

Для Керенского иметь самого царя в заложниках, арестантах… — это в политической игре редкая удача. Кроме того, Керенский не был самостоятельной фигурой — по его собственному признанию он был членом тайного масонского общества и дал клятву верности, поэтому был зависим от Суфлёра-Мастера сидящего в Лондоне.

И в то время в России были не глупые люди, которые многое понимали — С. Н. Булгаков:

«…брехня Керенского ещё не успела опостылеть… Я знал сердцем, как там, в центре революции ненавидели именно царя, как там хотели не конституции, а именно свержения царя, какие жиды там давали направление…»

Похоже, лидеры еврейского сообщества убедились в необратимости перемен, — и решили осторожно исследовать ситуацию и настроение общества, памятуя о 600 погромах в предыдущей революции.

В начале 1917 года не было ни одного погрома. Но с марта пресса начала усиленно муссировать тему возможных погромов. В газетах, в частности в «Известиях» появилась статья о некой погромной агитации в Киевской и Полтавской губерниях. Эту «утку» повторили другие газеты.

Солженицын называет этот газетный шум провокацией. Нет — это не провокация, — это превентивные меры против погромов, одновременно включение информационной технологии и метод прощупать настроения в обществе. Последствия этого социологического эксперимента понаблюдаем в следующей главе.

                       Глава 3.  Первые  Комиссары