Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии

Такая мощная структура как Вик­жель был полностью в ру­ках Бун­да — толь­ко 3 члена прав­ле­ния этой ор­га­ни­за­ции из 29 бы­ли ленинцами. Кро­ме то­го, Бунд насчитывал как на­циона­ли­стиче­ская ев­рейская ор­га­ни­за­ция — 400 ты­сяч членов. С этой си­лой также нель­зя бы­ло не считаться.

После че­го бундовцы пришли к Лени­ну с мирным пред­ло­же­ни­ем де­ле­жа и ульти­ма­ту­мом всероссийской за­бастовки же­лезно­до­рожни­ков уже на­ме­ченной на 29 ок­тября, и всеми вы­те­каю­щи­ми от­сю­да по­след­ст­вия­ми.

Неко­то­рые сторонни­ки Лени­на дрог­ну­ли и на­ча­ли на не­го да­вить — «От нас от­шатнуть­ся и те груп­пы, ко­то­рые нас поддержи­ва­ют. И мы не в со­стоя­нии бу­дем удер­жать власть», — объяснял Рыков.

Как обыч­но в та­ких си­туаци­ях, за­па­ни­ко­вал Розенфельд (Каме­нев): «Пока мы спра­вимся с за­бастовкой (ж. д.) прой­дёт не­сколько не­дель… мы проиг­ра­ем», «Бороть­ся можно толь­ко с Вик­же­лем, но не против не­го…». В та­ких си­туаци­ях его всегда поддержи­вал его друг — Хирш Апфель­ба­ум (Зиновь­ев).

Сим­па­ти­зи­рую­щая но­вой власти Гип­пи­ус о требо­ва­нии 29 ок­тября Бун­да с ирони­ей пи­са­ла — «уже развёл ру­ка­ми чёрны­ми Вик­жель пу­ти».

Но Ленин не сдавался, упор­но не хо­тел де­лить­ся, и ехид­но от­ве­тил — «бе­ри­те власть в ИК. Но мы пойдем к мо­ря­кам!» (С). Это бы­ла ответная уг­ро­за фи­зи­че­ской расправы, — ведь РВК ру­ко­во­дил Бронштейн (Троцкий).

«В восстании участия не прини­мавшие. Хотят вы­рвать власть у тех, кто их сверг (Врем. пр.). Неза­чем бы­ло подни­мать восстания, ес­ли мы не по­лу­чим боль­шинст­ва», — поддержи­вал Лени­на Бронштейн, — он также не хо­тел де­лить­ся за­ха­панной властью, Рос­си­ей.

Ленин с Троцким по­ни­мали, что им проти­во­стоят не Кор­ни­ло­вы и Львовы, а ум­ные лю­ди, владею­щие той же опас­ной техно­ло­ги­ей за­мутне­ния мозгов. Поэто­му 27 ок­тября они декре­том СНК за­крыли все не­боль­ше­ви­ст­ские га­зе­ты — «Речь», «День», «Новое время» и другие.

Эти­ми действиями они уб­ра­ли противни­ка с ин­форма­ци­он­но­го пространст­ва и ус­та­но­ви­ли свою мо­но­по­лию над российскими «масса­ми»; то есть — ли­ши­ли не­давних друзей по борь­бе с российской властью возможно­сти воздейст­во­вать на российский массы, ли­ши­ли другие ре­во­лю­ци­он­ные ев­рейские ор­га­ни­за­ции си­лы — си­лы российских масс.

«В своё время во имя гу­манно­сти они требо­ва­ли свободы слова, и от­ме­ны смертной казни. Но как толь­ко они пришли к власти, — бы­ла ус­та­новле­на та­кая цензу­ра, ко­то­рой не знал да­же в са­мые мрач­ные времена ца­ризм. Смерт­ная казнь прак­ти­че­ски приме­ня­лась по­всеме­ст­но, а за­тем её ввели в «ле­галь­ном плане» — комменти­ро­вал дейст­вия марксис­тов-боль­ше­ви­ков их современник Альфред Розенберг.

28 но­ября партия ка­де­тов ор­га­ни­зо­ва­ла ми­тинг у Тав­ри­че­ского двор­ца, где распо­ла­гался Совет, с требо­ва­ни­ем к Лени­ну — вернуть де­мо­крати­че­ские свобо­ды. После это­го давления «народного» ми­тинга Ленин партию ка­де­тов — «Вина­ве­ров» и «Сли­оз­бергов» объя­вил «врагом на­ро­да»

В этот же день (28 октября) от­ку­да-то появился всеми за­бы­тый старик Г.В.Пле­ха­нов и подлил масла в огонь со своим «Открытым пись­мом к Пет­ро­град­ским ра­бо­чим», в ко­то­ром преду­преждал о не­из­бежно­сти тя­жё­лой гражданской войны.

Кон­фликт между старыми и мо­ло­ды­ми террористами за за­хваченную Рос­сию на­би­рал остро­ту, ес­ли да­же не­много­слов­ный Дзержинский зая­вил — «…мы не до­пустим от­во­да Лени­на и Троцко­го» (П) из ЦК. Все во­круг притихли, на­блю­да­ли за эти­ми разборка­ми, де­ле­жом власти на са­мой верхушке — не­уже­ли в Рос­сии вспыхнет ев­рейская  ме­жду­со­би­ца, ев­рейская гражданская война в Рос­сии?

Обе сторо­ны по­ни­ма­ли, что это­го до­пустить ни­как нель­зя.

В это время — 29 октября в центре Петербурга подня­ли воору­жённое восстание против за­хват­чи­ков мо­ло­день­кие курсанты во­ен­ных училищ. Они до­воль­но бы­ст­ро захватили Михайловский ма­неж и Госу­дарст­венный банк. А со сторо­ны Пав­ловска и Красно­го се­ла стали на­ступать на столи­цу части ге­не­ра­ла Красно­ва, за спиной ко­то­ро­го поя­вился сбежавший Керенский.

В этой си­туа­ции бы­ло не до разбо­рок и обе ев­рейские сторо­ны по­шли на взаим­ные ус­тупки.

Бун­довцы по­проси­ли от­дать им хо­тя бы не­сколько ми­ни­стер­ских по­стов. Ленин согласился рассмот­реть это пред­ло­же­ние, и обе сторо­ны созда­ли со­гласи­тель­ную ко­миссию.

Ленин не возражал против вклю­че­ния от­дель­ных лиц в правительство, но при жё­ст­ком ус­ло­вии, что в лю­бом случае правительство, то есть и эти ли­ца, долж­ны подчиняться ле­нинскому политическому штабу — ВЦИК.

Но 31 ок­тября си­туа­ция бы­ла уже другой: восстание курсантов бы­ло жесто­ко по­давле­но, а части Красно­ва на Пул­ковских вы­со­тах бы­ли разби­ты крас­ны­ми полка­ми, уг­ро­за ми­но­ва­ла. Кстати, и тех и других опять подве­ли ка­за­ки атама­на Дуто­ва, ко­то­рые в на­ча­ле со­гласи­лись поддержать это бе­лое восстание и на­ступле­ние, а за­тем — в хо­де бо­ёв — от­ка­за­лись.