Лекции

И вот эта история налагается на еще одну. Дело в том, что на Галилея в инквизицию поступает донос, в котором Галилей обвиняется в проповеди атомизма. Вот это страшная вещь. Дело в том, что по решению Тридентского Собора (контрреформационного Собора Католической церкви) концепция атомизма (т. е. мысль о том, что мир состоит из атомов) объявлялась противоречащей фундаментальному католическому догмату о причастии (пресуществлении). Это можно объяснить, но это требует времени. Не буду долго говорить о том, в чем именно тут противоречие, но факт есть факт: с католической концепцией пресуществления Святых Даров принцип атомизма в емпидокловском и демокритовском смысле действительно несовместим. Соответственно, по законам Итальянского государства за проповедь атомизма, который расценивался отныне как хула на Евхаристию, на величайшую христианскую святыню, за кощунство полагался костер. И вот такой донос поступает в инквизицию. Но доносчик не учел, что Римский Папа все‑таки личный друг Галилея. Дело в том, что если бы дело было где‑нибудь в Рязани… Представьте себе ситуацию: я — рязанский епископ. Ко мне поступает донос, обвиняющий моего лучшего друга в том, что он еретик. Что я делаю с доносом? Донос — рву и в печь, доносчика — в Сибирь. Никаких проблем.

Но простите, дело‑то в Риме, а не в Рязани. Правовое государство как‑никак. Поэтому так просто порвать и выбросить нельзя — бумажка цену знает. И поэтому Папа предлагает следующее: подмена обвинения. Первое: Папа создает специальную комиссию, он не доверяет суд над Галилеем обычным инквизиторам.

Дело еще вот в том, что инквизиционными судами занимались иезуиты, а у иезуитов с Урбаном VIII были очень плохие отношения. Это тоже особая долгая история. Только одна маленькая деталь: за понтификат Урбана VIII (по крайней мере, за эту первую его половину) ни один иезуит не был возведен в сан кардинала, ни один. Отношения у них были плохие. Но здесь кое‑что надо сказать. Дело в том, что Урбан ориентировался на Францию, он любил Францию, поддерживал ее. Иезуиты французов терпеть не могли. Почему? Чисто из религиозных соображений: французы в это время, мерзавцы этакие, выступили против католического мира, они поддержали протестантов (не случайны эти франко–испанские войны). И иезуиты в этой стране считали, что Францию надо давить. Папа сдерживал их. Не отлучал французов от Церкви и т. д. А вот как раз в эту минуту, к 30–м годам, aнтикатолическая федерация начала брать верх. И вот в этих условиях Папа уже не мог поддерживать Францию, Папа вынужден был бросать кости иезуитам. А у иезуитов давно все‑таки был зуб, в частности, и на Галилея.

Итак, поступает донос, но Папа не доверяет иезуитам совершать этот суд над Галилеем, создает специальную комиссию, во главе этой комиссии ставит кардинала Барберини. (Имя вам знакомо уже? А Папу как зовут? То есть, он своего племянника ставит — верный способ к тому, чтобы точно контролировать весь ход дела). В комиссию включается еще три человека: один иезуит — отец Инкофер, но при этом этот иезуит — профессиональный астроном, он не просто там какой‑то книжник–богослов–догматист. Значит, один астроном и два богослова. Один из них — личный богослов–консультант Папы (опять‑таки, послушный ему человек). Второй, некий отец Паскваливо, был интересен тем, что выступал за четкое разграничение физики и теологии, в том числе и по вопросу о Евхаристии. То есть, человек очень умный, который прекрасно понимал, что у богословия и физики разные области изучения.

Итак, вот такого рода комиссию создал Папа для того, чтобы разобраться с Галилеем. Почему? Дело в том, что если бы Папа дал ход доносу на Галилея, то он сам себя поставил бы под удар. Потому что весь мир знал: Папа — лучший друг Галилея. И если бы было доказано, что Галилей — еретик, авторитет Папы оказался бы под ударом. Особенно в глазах иезуитов — те постарались бы это раздуть. Более того, дело в том, что еще буквально за несколько месяцев до суда Папа в беседе с послом флоренским лично заверяет его, что Галилей продолжает оставаться его другом. Это за несколько месяцев до суда, когда уже даже комиссия была создана. Это был сентябрь 1632 г., а в 1633 году, соответственно, будет сам суд.