Читаем Лелишна из третьего подъезда полностью

Лелишна из третьего подъезда

Чип яростно зарычал, рванулся к обидчику, но опрокинулся на спину, отброшенный назад натянувшимся поводком.

Мартыш зааплодировал сам себе и восторженно запищал. Если бы он мог рассуждать, то рассуждал бы примерно так:

«Глупый же ты, Чип. Уж так в природе устроено — если она даёт силу и острые клыки, то не даёт — чего? — ума. Вот я по сравнению с тобой слабенький, но зато хитрый и ловкий. Да ещё умный. Кого угодно обману!»

И опять мартыш сам себе захлопал в ладоши. И радостно заверещал.

А тигрёнок зарычал, оскалив пасть.

Хлоп-Хлоп показал ему язык и упрыгал в зрительный зал.

Вокруг манежа стояла решётка, и Эдуард Иванович повторял со своими хищниками программу.

Мартыш поползал по столбам, покачался на тросике и вдруг увидел брезентовый шланг. Его провели сюда на случай, если звери взбунтуются.

Мартыш вдоль шланга выбежал на служебный дворик и оказался у столбика. А на столбике был ящик с открытой дверцей. А в ящике — кран. И Хлоп-Хлоп, не долго думая начал что было силёнок отвинчивать его.

Шланг на глазах как бы превращался в живую змею. Наполняясь водой, он шевелился и даже немного извивался.

Из мелких дырочек брызнули фонтанчики.

Мартыш, как вы, конечно, догадались, сам себе зааплодировал и восторженно запищал: вот как обрадуются все, увидев это чудо — живой шланг!

И представляете, что началось? Вода ударила из брандспойта вверх, под купол, и дождём полилась на манеж, на львов, на укротителя, на рабочих.

Звери рычали, метались.

Эдуард Иванович дважды выстрелил из пистолета.

А Хлоп-Хлоп схватил брандспойт и направил его прямо за решётку — давай гонять львов!

Ой, как весело!

Он радостно повизгивал и водил струей

то вверх,

то вниз,

то налево,

то направо.

Ох, уж как весело!

К нему пытались подойти, чтобы отобрать шланг, а он думал, что с ним играют.

Люди смешно размахивали руками, отбиваясь от струи, закрывали лицо, прыгали по скамейкам.

В суматохе никто не догадался сбегать и завинтить кран.

А Хлоп-Хлоп уже предвкушал удовольствие от того, как все будут его ласкать, угощать сахаром, называть нежными именами.

И тут он получил такой пинок, что взлетел в воздух.

Несколько раз перевернулся.

Перелетел через решётку.

И плюхнулся на арену прямо к ногам Эдуарда Ивановича.

От обиды и боли Хлоп-Хлоп ударил себя кулачком в грудь и захныкал.

Эдуард Иванович взял его за загривок и дал ему штук пять шлепков.

Никогда ещё он так больно не бил мартыша.

Тот изумлённо уставился на мокрого с головы до ног хозяина.

Мокрые львы, обиженно и зло рыча, жались к решётке.

Хлоп-Хлоп заплакал во всё горло, всё ещё надеясь разжалобить хозяина.

Но Эдуард Иванович бросил мартыша на опилки и крикнул:

— Вон с глаз моих!

А лев Цезарь, как говорится, ещё добавил — лапой вышвырнул мартыша обратно туда, откуда он прилетел, — в зрительный зал.

Мартыш начинал догадываться, что он в чём-то виноват, но в чём именно, понять не мог.

Сидел и плакал.

И скоро стал таким мокрым, словно не он сам, а его самого поливали из шланга.

Тем временем Эдуард Иванович загнал зверей в клетки, потому что репетировать не было смысла, и ушёл переодеваться.

Рабочие, убиравшие решётку, тоже переоделись в сухое и бросали сердитые взгляды в сторону мартыша.

А он, обиженный, мокрый, побитый, решил, что если сегодня ему не дадут сахару, он убежит из цирка. Да, да, убежит! Он вам не Чип, не поймаете.

Ему сразу стало весело. Он похлопал сам себе в ладоши и побежал дразнить Чипа.

И увидел Эдуарда Ивановича, и с радостным писком бросился к нему.

Но хозяин не посмотрел на мартыша, словно они и знакомы не были.

Хлоп-Хлоп возмущённо заверещал, потянул хозяина за брюки, как бы говоря:

— Ты что? Ослеп? Или не узнаёшь меня? Что я тебе такого сделал? Это я на тебя обижаться должен. Дай-ка мне сахару — и будем друзьями дальше. Ладно уж, я тебя прощаю.

— Убирайся! — крикнул Эдуард Иванович. — Марш на место!

И прошёл мимо.

Но это было ещё полбеды.

Он уходил не один. Он вёл на поводке Чипа!

И мартыш схватил тигрёнка за хвост.

Чип взвыл, я бы сказал, не своим голосом.

Хлоп-Хлоп бросился наутёк. Он забрался в комнатку Эдуарда Ивановича, немного поскулил, попробовал всплакнуть и решил лечь спать.

Укладываясь, он подумал о том, как несправедлива жизнь, как ему не везёт, сколько вокруг злых людей…

Почесался и заснул.