Лёлишна из третьего подъезда

И очень, помнится, удивился, когда его забрали в милицию.

Испугался.

Ничего не понял: ведь до этого он не задумывался над тем, что берёт чужие деньги, что совершает преступление, что будь он не маленьким, то за свои делишки угодил бы прямо в тюрьму.

Головешка выслушал Горшкова с величайшим вниманием. Раскаяние его было настолько очевидным, что разговор в милиции занял не более получаса.

Однако на другой же день милиционер явился к нему домой и долго разговаривал с матерью, Ксенией Андреевной, выспрашивал её о жизни.

Мать, конечно, расплакалась: сын растёт непутёвым, без присмотра ведь. А она – больная, вот уж несколько лет не встаёт с постели. И если бы не соседка тётя Нюра, то и как бы жили – неизвестно. Лечить-то лечат, а вылечить не могут.

Головешка был благодарен Горшкову, что тот не рассказал о карманных кражах. А то бы мать совсем расстроилась.

Потом милиционер побывал в школе и через месяц примерно добился, чтобы мальчишку перевели в интернат.

Но Головешка опять связался с жуликами.

Горшков опять его поймал.

На этот раз разговор в милиции был куда строже. Тут мальчишка впервые услышал слова «неподдающийся» и «колония».

И на этот раз Горшков рассказал Ксении Андреевне всё.

– Только в интернате не говорите! – взмолился Головешка. – Я тогда оттуда убегу!

– Ты не пугай, – строго сказал Горшков. – Условия не ставь. Мы́ тебе условия ставить будем.

– Вы уж его больно-то не ругайте, – попросила Ксения Андреевна, – он у меня переживательный очень.

– Он у вас несознательный очень, – поправил Горшков. – Зря вы его жалеете.

– Да как же мне его не жалеть? Ведь он у меня один. Он одна моя надежда на старость.

– «Надежда, надежда»… – проворчал милиционер. – Если его сейчас же в руки не взять, не приструнить, он вам такую старость организует, что наплачетесь.

И не стало Головешке покоя.

Горшков от него не отставал, всё хотел чем-нибудь увлечь. Хоть бы футболом! На стадион его бесплатно проводил.

Ничего не получалось.

Ничем не интересовался Головешка.

Ничем!

Ox и злился Горшков!

И на себя, и на мальчишку. Зачем он только связался с ним?

У самого-то жизнь – хуже не придумаешь. Мечтал он работать в уголовном розыске, чтобы бороться с настоящими преступниками, а его держали, как он выражался, на мелкой рыбе.

И только изредка товарищ майор из уголовного розыска брал Горшкова с собой на опасные задания.

Роста Горшков был двухметрового.

– Потому тебя и не берут в розыск, – шутили товарищи, – что твою фигуру за восемь с половиной километров видно.

Зато уж жуликов Горшков не приводил в милицию, а, можно сказать, приносил за шиворот. Иной раз по две штуки в каждой руке.

На этом

ПАРАД УЧАСТНИКОВ 

ЗАКАНЧИВАЕТСЯ. 

НАЧИНАЕМ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ! 

Переворачивайте страницы, 

ЧИТАЙТЕ, ПОКА НЕ НАДОЕСТ! 

НАЧИНАЕМ 

НАШУ 

ПРОГРАММУ!

ОТДЕЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Открывает первое отделение ПЕТЬКА-ПАРА

Он сидел на балконе и плевал.

И вдруг увидел на соседнем балконе Лёлишну, закричал радостно:

– Эй ты, сирота, съела кошку без хвоста! – Он мяукнул, потом гавкнул, потом крикнул петухом. – Лёлька, Лёлька, пибермолька! Кошка, мошка, драндулет! Мыло, сало и паркет!

– Не дразнись, пожалуйста, – попросила Лёлишна.

– А мне делать нечего, – признался Петька.

– Иди поспи, – посоветовала Лёлишна.

Петька вернулся в комнату, прилёг на диван. Уснул.

Бабушка, уходя на рынок, забыла взять ключ.

Придя домой, она все руки отбила о дверь.

Соседи выходили на помощь – тоже стучали.

– Петю будят, – сказала Лёлишна дедушке, когда они вышли во двор посидеть на скамеечке.

– Бедный ребёнок, – сказал дедушка, – они сломают дверь, а ему попадёт.

Выходил дедушка на улицу редко, так как ему было тяжело подниматься обратно на пятый этаж.

Несколько раз Лёлишна обращалась в домоуправление с просьбой поменять квартиру. Но грозный домоуправляющий товарищ Сурков говорил одно и то же:

– Разберёмся.

Пока он разбирался, дедушка не имел возможности гулять каждый день. Вот об этом они с Лёлишной и разговаривали, когда к ним подошёл высокий дяденька в голубом пиджаке с огромным чемоданом и спросил:

– Где здесь тридцать восьмая квартира?

– Она во втором подъезде на пятом этаже, – ответила Лёлишна, – но вам в неё не попасть. Петя уснул.

– Если Петя уснёт, – объяснил дедушка, – его и пушкой не разбудить. У него феноменальный сон.

– А что мне делать? – спросил дяденька, присев на свой огромный чемодан. – Если я феноменально устал, а отдыхать мне негде?

– А вы кто такой? – спросил дедушка.

– Я дрессировщик, – раздалось в ответ, – укротитель львов. Работаю в цирке шапито.

Дедушка с Лёлишной испуганно встали, словно перед ними был не укротитель, а лев.

– Зовут меня, – дяденька тоже встал, – Эдуард Иванович. Жить мне в вашем городе месяца три. На это время дирекция сняла мне комнату. Тридцать восьмая квартира в этом вот доме. Я только что с поезда. Устал, а тут…

Лёлишна сказала:

– Ни разу в жизни не разговаривала с живым дрессировщиком.