Лелит Гесперакс: Королева Ножей

Это была отчаянная попытка, особенно против того, кто до этого отбивался от целого отряда, но воздействие психического крика на мгновение замедлило нервную систему Лелит. Баньши снова бросилась в атаку, стреляя из пистолета с сюрикенами, и один из снарядов задел руку Лелит, так как она не успела отскочить в сторону. Однако Лелит уже двигалась, и она метнула один из своих ножей в наступающую противницу. Оружие попало в баньши, пробив маску усилителя и разбив тонкий механизм внутри, а затем прошло через горло воительницы и вышло из черепа. Она упала без сил, и все связи между телом и разумом прервались.

Лелит вытерла кровь с руки одним пальцем, поморщилась и огляделась. Ее враги здесь были либо мертвы, либо быстро приближались к этому; они обеспечили бодрый бой, но она и не предполагала оставить кого-нибудь в живых, чтобы использовать на арене. Впрочем, неважно. Силы Ильмарена, несомненно, теперь знали, что она здесь, а значит, можно было ожидать новых покушений на ее жизнь, так что в следующий раз ей придется быть осторожнее.

Еще один крик баньши заставил ее поднять голову и обернуться. Крики не были направлены на нее — ее тело просто покалывало, а волосы вставали дыбом, а не все тело сковывал мгновенный ужас, — но они были совсем рядом. Она подняла брошенный клинок и помчалась в том направлении, ища источник.

Еще один воин, вооруженный двумя сверкающими мечами, набросился на Кровавых Невест Лелит. Трое уже лежали мертвыми или умирали, а ильмарка продолжала орудовать клинками, нанося страшный урон заторможенным в криках друкари. Еще один взмах клинков эльдари — и еще одна Кровавая невеста упала, ее голова снесена с плеч.

Лелит усмехнулась, устремляясь вперед. Это был экзарх; она так долго следовала по Пути Баньши, что теперь застряла на нем, не в силах сбросить облик воина, пока ее душа не смешалась с душами других эльдари, носивших эти древние доспехи. Они были вершиной пути воинов азуриани и были обречены оставаться на нем в бесконечном поиске совершенства в искусстве кровопускания. Экзархи были уважаемыми бойцами и ценным товаром даже на гладиаторских аренах Комморрага, и не в последнюю очередь потому, что, в отличие от некоторых пленников, их почти не нужно побуждать брать в руки оружие и убивать.

Лелит набросилась на нее с вытянутыми ножами. Превосходное чутье воина дало ей предупреждение за долю секунды, и в последний момент она уклонилась в сторону. И тут же в ход пошли двойные зеркальные мечи, сверкающие в ослепительной технике сдвоенной формы, способной рассечь торс или ампутировать конечности. Лелит натянуто улыбнулась: ее собственные ножи отразили контратаку экзарха. Они были вооружены одинаковым оружием, но у Баньши был больший радиус действия. В глазах большинства наблюдателей это давало ей преимущество.

Большинство наблюдателей, конечно, были глупцами. Лелит носила с собой простые клинки не потому, что они давали ей наибольшие шансы на успех в борьбе с любым противником; она носила их потому, что почти во всех ситуациях это было все, что ей требовалось.

Экзарх баньши была невероятно быстра, а ее мечи почти пели, рассекая воздух на все более мелкие фрагменты. Она была последним воплощением воина, который жил, сражался, умирал и снова жил, и весь этот опыт она привносила в свои бои. Она видела бесчисленные поля сражений, убивала бесчисленных врагов, но она никогда не встречалась с Королевой ножей.

Другие виды восхищались скоростью и грацией эльдари, но не все они были равны. Друкари — психически неполноценные и живущие в царстве, где даже намек на слабость был для окружающих открытым приглашением к нападению, — были еще более атлетичны, чем их сородичи, и Лелит Гесперакс была, пожалуй, величайшей из них. Она кружилась и танцевала, ведя экзарха за собой, оставаясь на расстоянии вытянутой руки и ожидая момента для удара. Ее Кровавые невесты знали, что лучше не ввязываться в их бой, но они кружили вокруг, ожидая момента, когда их призовут.

Малейшая оплошность была единственным шансом, который требовался Лелит. Плита на площади, где они сражались, слегка накренилась под ногой экзарха — трещина в фасаде совершенства, который азуриани представляли даже собственным гражданам, — и равновесие воительницы на мгновение нарушилось. Ее похожая на шторм оборона на мгновение замедлилась, пока она выравнивалась, но было уже слишком поздно. Лелит наблюдала и ждала, и у нее хватило и рефлексов, и умения воспользоваться возможностью.

Она скользнула вперед, без труда переместившись из-под защиты экзарха внутрь, преодолевая расстояние, на котором зеркальные мечи были наиболее эффективны, и делая баньши досягаемой для ее ножей. Лелит увернулась от взмаха, который был чуть медленнее, чем следовало, отбила взмах другого клинка, оказавшегося совсем не в том месте, и вонзила нож в горло экзарха.