Лемартес

Двоих воинов погубили их же доспехи. Тела космодесантников вздувались и искажались, пока не раздавили сами себя, и тогда из сочленений неподатливой брони засочилось пузырящееся месиво плоти. Трупы постепенно утонули в крови, уровень которой все возрастал.

Еще многие Ученики выжили, но их организмы словно взбесились. У них вырастали дополнительные конечности или вторые головы, их рты обращались в копыта, из глазниц вытягивались ветвистые рога — сплетения заскорузлой кожи. Ноги Бхеллана будто сплавились вместе, наделив его змеиным хвостом пятиметровой длины. Туловище воина превратилось в запутанный клубок щупалец и клешней, череп — в щелкающую зубами крокодилью пасть, безглазую и лишенную мозга.

От Грежена остались только мышцы. Скелет растворился бесследно, однако туго перевитые сухожилиями мускулы конечностей сохраняли форму даже без поддержки костей. Торс космодесантника теперь не уступал по величине дредноуту. Могучие руки и ноги, быстро перебирая пальцами, тащили Грежена вперед. Головы у него не было, но откуда-то из недр тела доносились приглушенные мучительные стоны создания, которое уже никогда не откроет рот, чтобы вонзить зубы в плоть и утолить неизбывный голод.

Ксевер… Он по-прежнему шагал на двух ногах. Его руки никуда не делись. Вот только выше подбородка у воина постоянно дергалось скопление челюстей. Их количество и расположение ежесекундно менялись. Вот одна громадная пасть, разделяющая череп по диагонали, широко открывается и глотает кровь. Вот на ее месте возникают четыре воронки с острейшими клыками, щелкающими в пустоте. И еще одна метаморфоза, и еще; каждый вариант появлялся и исчезал так быстро, что его едва успевали рассмотреть. Шея Ксевера стала длиннее его предплечья, в центре глотки возник единственный громадный глаз с двумя зрачками. Всякий раз, когда воин моргал, они сливались или разделялись, будто одноклеточные, враждующие между собой. В радужке непрерывно кружились желто-красные разводы.

Всё новые Ученики безумно и безвольно мутировали. Преображались без истинного перерождения. Утрачивали прежние личности. От таких воинов уцелели ярость и плоть, ничего более. Но они жили, и Хеврак видел их и осуждал их. Трансформация капитана продолжалась, и боль терзала его разум, но он порицал слабых. Сам вожак становился сильнее. Его новое «я» постепенно обретало цельность.

«Вы еще послужите», — подумал Хеврак.

Скоро он снова будет отдавать команды. Капитан уже знал, для каких задач пригодятся неудачники.

Он перевел взгляд на истинных Учеников. Воинов, которым, как и Хевраку, хватило неистовства и веры, чтобы пройти испытание. Дхассаран, Лхессек и еще несколько избранных Кхорна превращались в нечто большее, чем космодесантники. Каждого одарили уникальной мутацией. Их рога, воплощения гнева, приобрели самые разные формы.

Пара рогов Хеврака, острых, как молниевые когти, вытянулась на целый метр ото лба. Голову Дхассарана окружили сразу восемь пантов, которые врастали друг в друга, извивались и переплетались. Один даже закрутился спиралью. Скопление рогов отдаленно напоминало розарий темного апостола: сам облик воина отныне провозглашал его веру.

Лхессек слился со своим цепным топором. Правая рука Ученика теперь оканчивалась плоскостью клинка, оголовье скрывалось внутри плоти. Зубья превратились в когти, но по-прежнему вращались. Где-то в конечности находился мотор. Капитан слышал тошнотворный хрусткий скрежет шестерней из костной ткани.

Страдания Хеврака ослабли, но не закончились. Отныне они станут стрекалом для воина, осязаемым символом его наказания. Боль проползла по хребту в череп, затем спустилась в конечности. Казалось, некое сегментированное насекомое царапает его когтями изнутри. Трансформация вожака завершилась, плоть и доспехи срослись воедино. Челюсти космодесантника раздвинулись в оскале хищного зверя. На конце длинного, по-змеиному извилистого языка возникло жало. Отступник просто не мог говорить.

И все же говорил.

Дхассаран умолк на последней стадии своих изменений и больше не возглавлял хор ярости. Тогда слово взял Хеврак — капитан Кровавых Учеников, главный среди слуг явившегося к ним владыки. Он был вправе нарушить тишину первым и повести за собой новый хор.

— Вознесение! — прокричал вожак.

Банда пришла на Флегетон в поисках этого состояния и обрела его. При всей жестокости преображения у него имелись и благие стороны.

— Вознесение! — отозвались Кровавые Ученики, последовавшие за командиром в новое измерение неистовства.

Скарбранд не обращал внимания на Хеврака и его бойцов. Демон смотрел вперед пустыми глазами, но взгляд его был маниакально пристальным.

С того момента, как исполин всадил топоры в почву, минуло лишь несколько секунд. Теперь Скарбранд воздел секиры. Глубокие раны Флегетона быстро заполнились кровью. Рытвины расширились, потом удлинились и резко устремились вперед, потрескивая варп-огнем. Земля разверзлась, равнина содрогнулась, поверхность углубляющегося моря крови подернулась рябью.