Лемма

Контактом начали заниматься давно. Еще до того, как регулярные сигналы от пульсара Лисички приняли за осмысленное послание, кто-то первый задумался о формах Контакта. Каким он будет? Какую информацию передавать? А если оттуда информация уже идет, только мы не можем ее принять? И несмотря на отсутствие каких-либо знаков из космоса сотни людей начали отбирать, кодировать, дешифровать общую для Вселенной информацию.

Одни говорили, что надо слать в космос вечные инварианты, число "пи", число "е", лаймановскую серию линий. Другие полагали, что имеет смысл разбираться в любых периодических сигналах. И слушали Вселенную во всех доступных диапазонах волн.

Тридцатилетнее осмысленное слушание космоса ничего не принесло: Фанатики говорили: "Пока не принесло".

Однако несмотря ни на что, пережив "бум" в прессе, создавая парадигму и превращаясь в нормальную ветвь нормальной науки, проблема Контакта уже собирала конгрессы, издавала журналы и - хотя и с легким скрипом присваивала ученые степени и звания.

Профессор Беглай представлял одну из комиссий по Контакту. Часто выступая в печати, он получал десятки писем с описанием всякой всячины: "снежного человека", "летающих тарелок", пришельцев, Контакта и даже получил письмо с описанием шаровой молнии, упавшей в тарелку столовского рассольника и вскипятившей его.

Придавая привычное направление мыслям, профессор говорил гостю:

- Непонятно отчего, но человеческое сознание не согласно мириться со скучными проблемами кодирования и передачи информации. Уж если Контакт, то со всеми аксессуарами: с грохотом, серой, огнем и чем-то вроде "При шпаге я!" А главное, что публика желает иметь пришельца воочию. Один деятель от журналистики даже написал, что пришелец бывает трех видов. Карлик, великан трех метров и совершенно не отличимый от обычного человека. Надо же! И это действует на людей. Ко мне лично уже обращались трое пришельцев, неотличимых. Один оказался ненормальным, другого разыскивала милиция, а третий был мертвецки пьян. Надеюсь, вы не претендуете на роль пришельца?

Гость остановился у окна и глубоко задумался. Потом сказал протяжно:

- Н-нет. Пожалуй, нет.

- Не уверены? Это новый случай.

Пришедший ответил:

- Я, видите ли, скорее филолог, что ли...

Это ничего не объяснило. Профессор упал в большое вертящееся кресло у стола и засопел. Становилось скучно, его не слушали. Беглай относился к беседе серьезно, как к публичным лекциям. Он любил и умел поговорить, и хотя не был позером, однако...

Гость между тем разглядел на стеллаже черную доску с надписью, и она привела его в великое волнение. Пробормотав номинальное "можно?", он уже стоял у полок и держал в руках старинное изделие с надписью: "Бога нет есть ты!"

Он заходил по комнате, изредка хитро поглядывая в сторону, прихохатывая и говоря:

- Да-да, ну конечно... вот именно... смело! - и тому подобное.

Поведение это удивило и развеселило Беглая.

Окна были распахнуты, и в утренней прохладе в комнату влетали из рам легкие перкалевые занавески. Две лиственницы бросали на подоконник дрожащие пятна теней. Кусты сирени доставали верхушками до окон второго этажа.

Посетитель остановился и прислушался. Понюхал воздух. Внизу шипело.

- Рыба! - сказал посетитель.

- Что? А, да. А какое это, собственно, имеет значение? - спросил Беглай удивленно.

- Извините, никакого, - ответил тот. - Просто по ассоциации. В тот день на завтрак тоже была рыба. В тот день, когда на работе мне пришла в голову эта мысль. Вы знаете, в тот день я подумал: кого мы ожидаем встретить в случае Контакта? Или, вернее, какими бы нам хотелось, чтобы они были?

Профессор улыбнулся. Он столько раз отвечал на подобные вопросы, что отвечать сделалось легко и приятно.

- Видите ли, - сказал он, - многообразие форм...

- Спасибо, я не об этом, - перебил посетитель. - Я учился в школе, читал литературу по этому вопросу и даже все ваши последние статьи. Нет, не о том я спросил себя.

- На работе? - вставил профессор.

- Да. На работе. Не какими они могут быть, а какими мы хотим их видеть. Я прочел все, что написали люди по этому вопросу. Потом устроил опрос и опросил сотни людей. И вы знаете, что я обнаружил? Все думали точно так же, как думал об этом я. Проявилось редкое единство мнений. Все сходились в двух пунктах. Во-первых, не мы к ним прилетим, а они непременно к нам. И, во-вторых, они будут гораздо выше нас по развитию.

- Да, с точки зрения социолога это любопытно, - сказал Беглай.

- Не только, - возразил Ковалев. - Но я лишь ответил на вопрос, какими мы хотим их видеть. Остался вопрос: _зачем_ нам Контакт? Ответ на него ясен. Раз мы ждем более развитых, значит, мы надеемся на них, надеемся очень, что прилетят более знающие, более развитые. И не важно, какими они будут. Важно, чтобы пришли, одарили нас своим сверхзнанием, сверхтехнологией. И настанет великий рай на Земле.

- Или ад, - сказал профессор Беглай.

Ковалев кивнул.

- Или ад.

- Вижу, вы глубоко занимаетесь моральной стороной Контакта, - сказал профессор.