Лемминг Белого Склона (СИ)

- Уж не задумал ли ты нас окрестить? - захохотал Ингмар Секира.

- В этом деле всё зависит от вас, - серьёзно отвечал Карл.

- А может, протащить тебя под килем, чтобы не умничал? - спросил Гудмунд Киль.

- На всё воля Божья, викинг, - пожал плечами Карл, - только вот не знаю, под чем тебя протащит Арнкель конунг, когда проведает о твоём гостеприимстве.

Моряки рассмеялись - такой ответ пришёлся им по нраву - и Сигвальд сказал:

- Пусть ваш кормчий правит за нами.

Что же дальше? Викингов встречали радостными возгласами, ибо близился Свидар, День Бараньей Головы, середина месяца Ольвар, когда люди приносили благодарственные жертвы за урожай и говорили: "Зима пришла! - Воистину пришла!", а ночью девушки гадали на женихов. Впрочем, уж одной-то девушке гадать не пришлось: ибо андары на клабате прибыли не просто так, а сватать Альдо ван Брекке за Хельгу Арнкельсдоттир.

Здесь надо сказать, что Хельга к этому времени ходила тяжёлая, и последняя мышь под половицей знала, кто отец. Большого позора в том не было, ведь, опять же, последняя мышь знала, что случится с Альдо ван Брекке, с Хельмутом ван Шлоссе и, как знать, со всем городом Броквеном, столицей Андарланда, ежели прыткий фюрст не признает ребёнка и не зашлёт сватов. И Альдо оправдал все надежды: свадьбу договорились сыграть в скорейшем времени.

- Да чего тянуть, - предложил Фроди Скальд, - прямо на Свидар и женитесь.

А когда преподобный Кристофер предложил обручить их по ионитскому обряду, молодые отказались: Хельга - с презрительным фырканьем, словно породистая кобыла, Альдо же вовсе отвернулся от священника, и потом говорили, будто бы в глазах его промелькнул испуг. Что было странно: ведь не дрожали же его руки в подземелье двергов!

Потом на пиру викинги раздавали подарки и рассказывали о походе, Альдо любезничал с Хельгой, а Карл Финнгуссон отправился в новенький храм - помолиться. Но спокойно поговорить с Отцом Небесным ему не дали:

- Преподобный, исповедай меня!

- Как тебя зовут, дитя моё?

- Тордис Кудряшка, в крещении - Аннэ-Марика.

- Отрадно видеть рвение к вере в столь юном возрасте. Ну, слушаю...

...А по окончании исповеди Карл Финнгуссон, весьма повеселевший от услышанного, перекрестил Тордис со словами:

- Во имя Отца, и Сына, и Духа Святого, отпускаю тебе грехи. Аминь.

- Спасибо, преподобный, - поклонилась девушка. И спросила, - а что теперь с ними будет?

- Всё в Божьей деснице, - уклончиво отвечал престур, - но вот что я должен знать, дитя моё: кому ты ещё об этом говорила?

- Ни душе, святой отец, - Кудряшка честно захлопала ресничками.

- Точно ли это? Смотри же, не говори и дальше, пока я не разрешу. Так ты сможешь помочь всем наилучшим образом, в том числе - и этим несчастным грешникам. Иди с Богом.

Вот настал праздник Вентракема. Люди в Сторборге готовились к попойке и гуляниям, принарядились и выкатили бочки свежего эля. При дворе короля суетились слуги, выметали сор, мыли полы, скоблили столы, оттирали сажу, кололи дрова, возились на кухне. Музыканты настраивали арфы, скрипки и волынки, скальды мерялись кённингами, гости слонялись по замку и обменивались новостями. Хельга со своими эскмэй, придворными девами, прихорашивалась к свадьбе. Альдо беседовал с Фроди Скальдом о поэзии. А Карл Финнгуссон, улучив момент, взял под локоток фюрста Хельмута и, проникновенно глядя ему в глаза, прошептал:

- Я всё знаю о вашей маленькой авентюре.

- Не понимаю, о чём ты, святой отец, - холодно процедил Хельмут.

- Ложь есть великий грех, - пожурил его Карл, - как и жадность. Но если кто-то пожертвует золото на здешний храм Святого Нильса, Господь будет милосерд. Что такое какая-то сотня гульденов для такого человека, как ты, герре Хельмут?

- Наслышан я о тебе, Карл Финнгуссон, - Хельмут с отвращением сбросил руку проповедника, - о твоей алчности, о твоих выходках и о твоей жажде власти. Потому, как сказал Йон Спаситель Дьяволу в пустыне: отойди от меня, искуситель.

- Помилуй тебя Господь, сын мой, - сокрушённо покачал головой преподобный.

А вечером по всему городу зажгли огни. Люди толпой валили к открытому святилищу старых богов за свадебным поездом: и язычники, и крещёные иониты. Всем было любопытно, всем хотелось поглядеть на молодых да погулять на свадьбе. Подворье капища было уставлено столами со снедью и бочками пива. Невесту везли на колеснице, скрыв прелестное личико под шёлковой накидкой, а жених уже ждал возле резных храмовых столбов. Встречал свиту невесты сам Сигвальд годи в рогатом шлеме и в шкуре вепря:

- Что за деву везут ныне в Альхёрг?

- Везут белорукую Фрейра невесту, - чинно отвечал возница, - Хельгу Красавицу, дочь кольцедарителя! Здесь ли жених? Готов ли выкуп?

- Здесь жених, Альдо ван Брекке, - отвечал Сигвальд, - и выкуп готов: сотня гульденов червонного злата! Кто примет выкуп? Кто вручит невесту?

- Я мунд возьму и невесту вручу, - выступил Арнкель конунг в белом наряде и алом плаще.

- Кто ты таков и какого ты роду? - грозно спросил годи.